Куда ведет меня дорога (Маклин) - страница 16

— Что? — она подняла подбородок, пытаясь выглядеть непокорно. Это бы сработало, не будь она пьяна. Она изменилась за последние несколько лет, после того, как начала пить. Когда-то она была живой. Идеальная мама футбольного игрока, по мнению всех. Сейчас она выглядела дерьмово. Ее одежда была на несколько размеров большее ее самой, поскольку за последнее время она очень сильно похудела. Волосы похожи на паклю, а в глазах пропал азарт. Она выглядела намного старше своих сорока пяти.

— Просто удивлен, что ты помнишь, кто я, вот и все.

Она кивнула, опуская плечи и уставившись на землю.

— Я была на твоей игре, — сказала она, как будто это могло исправить годы ее отсутствия на них.

— Я не видел тебя.

— Я замаскировалась.

— Конечно, ты это сделала, — я закатил глаза.

Она оттолкнулась от дверной рамы, как будто собиралась подойти ко мне. Возможно, собиралась сказать немного больше той пары слов, которыми мы обычно обменивались.

— Я старалась, — вот все, что она сказала перед тем, как вернуться в гостевой домик и закрыть дверь.

По идее, я должен был перестать называть гостевой домик именно так, беря во внимание то, что она жила там последние пять лет.

— Она пыталась, — раздался глубокий голос позади меня. Отлично.

Я повернулся на голос с все еще скрещенными руками.

— Полковник.

Он осмотрел меня снизу вверх и поднял брови. Мое тело было неподвижным. Руки сжались в кулаки. Я знал, что означало это выражение. Я не вытянулся по стойке смирно, мои руки были скрещены на груди — в такой позе нельзя приветствовать полковника, при этом совершенно не важно, отец он мне или нет.

— Ты не ночевал дома прошлой ночью.

Ни «привет». Ни «как у тебя дела, сын?» Ничего.

Я открыл рот, чтобы ответить, но он перебил. Как всегда

— Ночной комендантский час, — сказал он. Затем сделал паузу и сжал челюсть. — Я не знаю, почему ты до сих пор валяешь дурака с этой хренью. Швыряние мяча в кольцо не поможет тебе, когда враг приставит АК к твоей голове и нажмет на спусковой крючок. (АК — автомат Калашникова, прим. пер.)

Он развернулся на пятках и ушел.

— Пошел ты, — сказал я на выдохе, но потом резко поднял глаза. Он все еще был спиной ко мне. Он не услышал. Слава Богу. Было ощущение, что сегодня мне надрали задницу.

После подобного замечательного сердечного разговора с обоими родителями, я решил убраться из дома. Поэтому я сделал то, что делал всегда. Я убежал.

Каким-то образом я оказался рядом с теми кустами, в которых мы искали вещи Эбби прошлой ночью. Я хотел убедиться, что она ничего тут не оставила. Я не делал этого специально. Я просто здесь пробегал. И это не было похоже на то, словно я надеялся найти что-то, что позволило бы мне прийти к ней домой и отдать это ей. Это было просто… да к черту. Кого я обманываю? Я хотел увидеть ее.