Ряд грамматических предложений строится так, что в них по соседству оказываются разнородные, не сочетающиеся между собой прилагательные: «Хорошее впечатление оставляет исполнительница украинских и современных песен Юлия Пашковская».
Нелогично противопоставлять украинские песни современным. Но материалы с подобными синтаксическими конструкциями ничтоже сумняшеся сдают в набор и печатают.
Не сосчитать примеров, в которых игнорируется логическая связь между частями предложения (по типу «Шел дождь и два студента: один — в университет, другой — в галошах»).
«Инженеру Л. Ивановой было четыре года, когда отец впервые привел ее в херсонскую городскую библиотеку».
«Старинные корешки... выглядели так аппетитно, что всегда появлялось желание взять их в руки и хотя бы перелистать».
«Много еще жалоб на культуру в работе предприятий коммунального и бытового обслуживания».
Общее в трех этих примерах — неправильный ход или, вернее, скачок мысли. Люся Иванова в четыре года, разумеется, еще не была инженером. Корешки, без книги, невозможно перелистывать. Жалуются, конечно, не на культуру (сама по себе культура — явление положительное), а на то, что ее не хватает.
Венчает все эти «перлы» небрежения здравым смыслом поистине «классическое» описание в одном детективном очерке:
«На верхнем этаже, в спальне, лежала в постели мертвая миссис Фарров. Женщина еще дышала, и ее доставили в Гринвичскую больницу, где она и скончалась спустя четыре дня, так и не сказав ни слова». Как говорится, комментарии излишни!
Расходятся с правилами логического мышления и такие суждения, в которых допускаются произвольные, немотивированные преувеличения или преуменьшения (в печатных текстах их сколько угодно).
«Фабрика „Скороход“ до революции была небольшим полукустарным предприятием, выпускавшим в год около трех миллионов пар обуви». Неужели автору и редактору не пришла в голову естественная мысль, что нельзя называть небольшим и полукустарным (на самом деле это было не так) предприятие, производившее такое громадное количество обуви?
«...Небольшой пароход тысяч (тонн) на шесть водоизмещения», — пишет автор путевого очерка, не представляя себе реальных размеров этого «небольшого» парохода, равного по водоизмещению легкому крейсеру.
Участившиеся в печати преувеличения или преуменьшения нередко вызывают протест со стороны самих читателей, которых коробит безответственное манипулирование с настоящими мерами.
Прочитав в воспоминаниях одного деятеля военных лет, что «колхозники Беломорского района послали славным защитникам Ленинграда 1000 тонн рыбы. Этот подарок был поистине скромным», бывший член Военного совета Карельского фронта генерал-майор запаса Г. Куприянов на страницах «Военно-исторического журнала» привел деловой подсчет, дающий возможность вскрыть допущенную ошибку. 1000 тонн — это 10 тысяч центнеров, а, по данным Наркомата рыбной промышленности, за зиму 1942 года на Белом море было выловлено всего 12 тысяч центнеров рыбы. Подарок беломорских рыбаков ленинградцам был действительно скромным — они отправили через линию фронта в марте 1942 года 25 тонн рыбы.