Да, не скроем, что затруднения возможны на каждом шагу. Но допустимо ли преждевременно складывать свое оружие?! В наиболее критических обстоятельствах нет лучшего выхода, чем объяснить автору, публикатору или составителю сборника, что им придется взять на себя львиную долю забот о точности издания.
Впрочем, осмотрительным авторам незачем об этом и напоминать. Со слов типографских старожилов мы знаем, что, например, такой именитый автор, как академик Е.Ф. Карский, умудренный в печатном деле, дневал и ночевал в типографии Академии наук, когда сходили с машины листы его капитального труда «Белорусы». Ученый пестовал и оберегал от нечаянного искажения каждый крохотный печатный знак среди десятков тысяч букв с хитрыми акцентами и седилями. Евфимий Федорович знал, что в торжественный момент рождения книги (да какой — труда всей его жизни!) ничей глаз не заменит собственного.
На страницах этой главы мы рассмотрели около ста примеров, представляющих, как мы думаем, наиболее типичные опечатки и ошибки в тексте. Сама «кучность» выставленных на ваше обозрение промахов подтверждает, что это не частные случаи, а массовое явление. Добавим, что в «запасниках» осталась большая часть собранных материалов.
Вероятно, читатели убедились, что при всей многоли-кости ошибок большинство их имеет резко выраженные «видовые приметы». Это и позволяет положить начало их систематизации и классификации.
Эрудиция и методика... До сих пор мы избегали сближать эти два слова, чтобы не затрагивать деликатный вопрос, по которому нет единодушного мнения ни в теории, ни в практике. Подчас действительно трудно определить, что главенствует в каком-нибудь произведении — блестящая эрудиция автора или уменье по-новому распорядиться сравнительно небольшим запасом информации.
Но можно ли опознавать ошибки и указывать на них автору, не будучи в должной степени «подкованным» в данной области? Начитанность, широкая осведомленность, глубокие и всесторонние познания — все то, что принято понимать под эрудицией, — несомненно идут на пользу делу. Чарльз Диккенс в своей непревзойденно меткой характеристике профессии корректора признавал эти качества обязательными даже для рядового типографского труженика. В речи на собрании Лондонской ассоциации корректоров 17 сентября 1867 года он на основании личного опыта засвидетельствовал, что «работа эта не механическая, что здесь мало сноровки и навыка, но требуется еще и природный ум, и приобретенное образование, и изрядная осведомленность, и находчивость, и отличная память, и сметливость» [