«Ясное дело! Мы слышали отсюда всё», — ответил я. Она зарделась и, продолжая улыбаться, взяла его за руку.
До того, как я окончательно понял, что ситуация выходит из под контроля, в нашей крохотной квартире с одной спальней было уже человек пятьдесят, а ещё несколько дюжин оставались снаружи, смеясь и выпивая. Кто-то постучал в дверь. Я открыл её и обнаружил компанию, нагруженную музыкальными инструментами и аппаратурой. Никого из них мне раньше не встречалось. Я моргнул: «Я могу вам чем-нибудь помочь?»
Один из них спросил: «Это РуфусКон?»
Я указал на баннер: «Да. А вы кто?»
«Мы ансамбль. Где нам расположиться?»
В последовавшие недели РуфусКон превратился в легенду. В кампусе и на BBS о нём говорили не переставая. «Ты был на РуфусКоне?» «Ты слышал о РуфусКоне?» «Чувак, РуфусКон был изумителен! Тебе надо было там быть!» Он был настолько успешным, что мы сделали его ежегодным и провели потом РуфусКон II и РуфусКон III.
Наши соседи оказались не в таком восторге. Задача приглаживания взъерошенных перьев и восстановления добрососедских отношений пала на Целести, чья выдающаяся сердечность, к счастью, оказалась более чем достаточной для решения этой проблемы.
РуфусКон укрепил место Ньютона в нашем внутреннем круге — группе регулярно зависавшей в нашей квартире. Он также укрепил отношения между Целести и Джоэлом. Целести, я, Бен и Джоэл, Ньютон и Том, а также ещё трое или четверо наших друзей являлись ядром, вокруг которого вращался более широкий социальный круг — иногда ближе, иногда дальше. Дружба между мной и Ньютоном очень укрепилась.
Я был счастлив — счастливее, чем когда-либо на моей памяти. У меня не было партнёрш кроме Целести, но был тесный круг друзей. Целести счастливо жила со мной и встречалась с Джоэлом и Беном. Я радовался её радости.
Но за каждым летом приходит зима. Не зная того, я уже посеял семена ужаснейших моментов моей жизни и уже выбрал курс, ведущий к столкновению с моими личными демонами. Несмотря на всё то, чему я научился, я по-прежнему недостаточно хорошо разбирался в себе самом, что принесло в мою жизнь и в жизни тех, кого я больше всего любил, страшную боль.
Жизнь продолжалась. Переезд из кампуса дал мне прекрасные возможности в области общественной жизни, но с более приземлённой точки зрения он оказал ужасное влияние на мою учёбу. Езда в кампус и обратно меня раздражала, так что я стал появляться на занятиях всё реже и реже. Хуже того, у меня возникли проблемы с концентрацией внимания. Я постоянно менял специализацию. Каждый раз, когда новый предмет выглядел интересным или университет анонсировал новую программу я думал: «Вау, это звучит чудесно! Я хочу этим заниматься!»