Когда он сидел и расшнуровывал шиповки после забега на 5000 метров, завершавшего соревнования, к нему подошёл учитель физкультуры и похлопал по спине. Учителя звали Бергом, у него были маленькие усики и чёрные коротко подстриженные «ёжиком» волосы. Он пожал Эрику руку и, разговаривая, рубил воздух ладонью на манер всех тренеров и офицеров.
«Ах, — сказал Эрик. — Я просчитался немного. Лучше бы наплевал на 400 метров и взял место в финале на 200 метров. Да и прозевал старт на сотку».
Берг с улыбкой смотрел на него секунд десять.
«Ты не любишь проигрывать, да?»
«Да, если только это не тот случай, когда нельзя ничего поделать… Например, в прыжках в длину меня отделяли от победителя тридцать пять сантиметров. Тут особенно и говорить не о чем…»
«Ты хорошо играешь в футбол?»
«Я не технарь, но никогда не уходил без голов с поля».
«Замечательно, Эрик. Ты, конечно, подходишь для Щернсберга и через год-три-четыре выиграешь, чёрт побери, даже то, на что и не рассчитываешь. Ну как, справишься с этим?»
«Надеюсь. Но сегодня нечему радоваться».
Берг рассмеялся и снова похлопал его по спине, на этот раз немного сильнее.
«Ты из победителей, а такие нам нужны. Это воистину хорошо для Щернсберга».
Пьер лежал на своей кровати и читал толстый роман на английском, когда Эрик пришёл, чтобы переодеться к ужину.
«Как прошло?» — спросил Пьер, не отрываясь от книги.
«Так себе. Мог выиграть финал на 100 метров, но пролетел. Стал вторым и третьим ещё где-то, но это же несправедливая система».
«Ты о чём?»
(Взгляд Пьера всё ещё оставался прикованным к книге.)
«Имею в виду, что мы, реалисты, должны соревноваться с этими из гимназии. Не так легко выиграть у тех, кто старше на три-четыре года. Если бы соревновались только между собой, я выиграл бы в пяти-шести видах, но сейчас… ах!»
Пьер взял закладку с письменного стола, аккуратно вложил её в книгу и сел.
«Так почему, по-твоему, реальная школа не должна соревноваться с гимназией?» — спросил он тоном, в котором звучала лёгкая ирония.
«Чёрт его знает. Выглядит как-то странно».
«Но это само собой разумеется. Потому что, состязаясь с ними, мы обречены на поражение. Обязаны проигрывать. Ты что, ещё не понял?»
«He-а. Но, что примечательного, если парень, которому девятнадцать, бегает быстрее, чем те, которым четырнадцать? И кстати: что здесь называют дружеским воспитанием?»
«Это значит, что мы всегда должны получать трёпку от них. Причем не только в спорте, а вообще».
«Хочешь сказать, что они много дерутся?»
«Именно. Больше, чем ты можешь представить. То есть это не что иное, как дэспотизм».