За победу на каждой дистанции давалось 30 очков, за второе 20 и за третье 10. Берг взял бумагу и карандаш.
Если бы Эрик заявился на трёх дистанциях вольным стилем, это принесло бы ему три победы и 90 очков. Если верить тому, что насчитали в плавательном клубе, Левенхойзен из третьего класса гимназии тогда мог бы рассчитывать на 60 очков.
Но имелось ещё три дистанции: юо метров брассом, 50 на спине и 50 баттерфляем.
Таким образом, после вольного стиля Левенхойзену понадобилось бы 30 очков, чтобы догнать Эрика. Но если бы Эрик победил ещё на одной дистанции и в сумме набрал 120 очков, он стал бы недосягаемым, потому что в случае равенства баллов у двух пловцов победителя определяли по наибольшему количеству побед. Что бы они ни думали о себе там, в плавательном клубе, у Левенхойзена ничего не получилось бы с победой. Эрику просто требовалось проплыть ещё одну дистанцию.
Как ни рассуждай, а Берг, пожалуй, был прав. Ну и что из этого, забавная математика — и ничего больше. В вольном стиле он мог показать хорошее время, за которое не пришлось бы краснеть. Но, например, проплыть 50 метров баттерфляем и показать где-то 45–50 секунд, это выглядело смешно.
Однако у Берга нашлось своеобразное объяснение. Как раз один из родственников Левенхойзена лет двадцать назад учредил переходящий школьный приз в плавании. Поэтому сейчас здешние пловцы считали своей задачей, чтобы Левенхойзен непременно выиграл и победил нового-и-крутого. Они практически собирались пойти на обман. Это было недемократично, шло вразрез с духом спорта. Побеждать должен лучший, не так ли?
«Но в таком случае, — сказал Эрик, — слишком много недемократичного в Щернсберге. Наверное, нет ничего странного, что они хотят победы члена совета. Это сродни тому, что реальная школа соревнуется с гимназией в лёгкой атлетике. Так ведь обстоит дело?»
«Именно! — сказал Берг и, сжав кулаки, продолжил с энтузиазмом: — Именно так всё и обстоит. И это неспортивно, как ни посмотри. Как раз поэтому я подумал, что есть шанс пробить брешь во всей системе, если ты победишь. Понимаешь ход моих мыслей?»
«Да, хотя что-то здесь не так. Я серьёзно занимался этим долгое время, а они нет. Что особенно демократичного в том, что мои результаты окажутся выше?»
«Потому что ты лучше их, Эрик, и сможешь показать этой компании, что не годится жульничать в спорте. Не должен человек выигрывать только потому, что носит фамилию Ле-венхойзен. И подумай, какое удовольствие для реальной школы получить победителя…»
«Ты веришь, что реалисты именно так и думают?»