Антоний быстро исполнил его приказание и несколько минут спустя уже опять очутился в конюшне, где и стал помогать Гелю, внимательно выслушивая его поучения относительно того, что он должен делать, когда появятся гонцы королевы.
Когда лошади были оседланы, Гель быстро вскочил на одну из них, остальных двух он привязал к воротам, чтобы они были наготове; затем он поехал навстречу капитану Боттлю, чтобы уговориться с ним, как действовать дальше. Старик выслушал его очень внимательно, вполне согласился с его планом и, когда при свете фонаря, принесенного Антонием, увидел превращение, происшедшее в наружности Геля, не мог не выразить ему своего одобрения. – А что же этот старик, он, кажется, пуританин, едет тоже с нами? – спросил Боттль вполголоса. – Не особенно веселое общество, нечего сказать, вероятно, всю дорогу он будет проповедовать о том, что следует умерщвлять свою плоть, и мне придется сдерживаться, чтобы не всадить ему шпагу в горло. Однако что это такое? Я слышу вдали топот копыт. Прислушайтесь-ка!
Гель ясно услышал действительно топот копыт по деревянному мосту, пересекавшему большую дорогу, ведущую из Лондона.
– Неужели это наши преследователи? – шепотом спросил Гель. – Они едут очень медленно.
– Но кто же, кроме них, может ехать теперь в такой поздний час? – ответил Боттль. – Они ведь думают, что им незачем торопиться, их жертва не уйдет от них.
– Однако куда это запропастился Антоний? – воскликнул Гель. – Без его фонаря, который он унес с собой, все пропало. Мне важно, чтобы они видели мое лицо. Я въеду опять во двор и посмотрю, где он.
– Да они, по-видимому, не торопятся. Послушайте: вот они остановились теперь в самом городке и, очевидно, расспрашивают, как проехать во Флитвуд.
– Да, вероятно, это нам и на руку, там они узнают про рану сэра Валентина.
Оба собеседника замолчали и стали прислушиваться, сердца их бились невольно сильнее, чем всегда. Гель испытывал теперь почти то же чувство, как перед представлением «Гамлета».
– Вот они поехали дальше! – воскликнул наконец Гель сквозь стиснутые зубы. – Ах этот негодный Антоний, где он?
– Тише, вот он идет.
Антоний действительно спешил к ним, он тоже услышал топот копыт и поэтому значительно ускорил шаги.
– Скорее в седло! – крикнул ему Гель. – А теперь прошу меня слушаться и делать то, что я приказываю.
Говоря это, Гель медленно выехал на улицу; все трое остановились неподвижно около самых ворот, Антоний держал в руках фонарь, так что свет его падал прямо на лицо Мерриота. Они напряженно прислушивались к все приближающемуся шуму копыт. Где-то вдали часы пробили восемь, и затем ясно послышался голос одного из всадников, тихо говорившего что-то своим спутникам.