– Мне дела нет до того, куда и зачем поехал ваш судья! – продолжал кричать Гель. – Я требую, чтобы меня пропустили, так как должен ехать дальше.
– Я – здешний констебль и знаю, в чем состоят мои обязанности. Я должен задерживать всех, кто обвиняется в измене, а там уже дело судьи разобрать, правы вы или виноваты.
Констебль говорил с большим достоинством; по-видимому, он рисовался перед мисс Хезльхёрст и своими согражданами. Он придавал себе храбрый вид, хотя в душе сильно трусил. Это был простак, старавшийся казаться очень умным и хитрым.
– Вы говорите, что знаете свои обязанности? – повторил Гель. – Так вы должны в таком случае знать, что констебль не имеет права задерживать кого-либо из дворян без письменного на то приказания, а где эти приказания, позвольте вас спросить?
– Что говорить о пустяках? Вот подождем, пока приедет наш судья, он уж все разберет, и хотя у меня нет письменных приказаний арестовать вас, но зато я могу представить лицо, по доносу которого я вас арестовал. – И он посмотрел в том направлении, где стояла Анна.
Гель с грустью задумался: плохо ему придется, если он действительно станет ждать судьи или Барнета и его людей. И хотя каждую минуту должны были подъехать Боттль и Антоний, но что они могли сделать против подобной огромной толпы? Он подумал немного, потом ответил:
– Вы говорите, что у вас есть свидетель, все это прекрасно, но уверяю вас, что мне некогда ждать вашего судью, и потом не забудьте того, что, когда нет налицо судьи, верховным судьей является констебль, так ведь? И хорош тот констебль, который верит первому встречному и по его наущению хватает совершенно ни в чем не повинных людей без всяких доказательств! Если он выслушал первого свидетеля, почему бы ему не выслушать второго? Какой же он судья после этого?
Констебль, видимо очень польщенный, что обращаются к нему как к судье, принял очень гордый и независимый вид и сказал:
– В том, что вы говорите, есть доля правды, сударь.
Гель не преминул, конечно, воспользоваться благоприятной минутой и продолжал:
– В таком случае устройте нам очную ставку, то есть сведите нас вместе, и затем уже судите сами, кто из нас окажется прав, кто виноват.
– Пусть нашего пленника ведут за мной, – важно произнес констебль и пошел вперед по направлению к пивной, а за ним повели Геля, предварительно развязав ему руки и ноги; позади него несли все оружие, взятое у него.
Торжественная эта процессия медленно проследовала по улице, и наконец все вошли в пивную, где констебль уселся за стол, а перед ним поставили его пленника. И сейчас же со всех сторон их окружила опять та же толпа. Но минуту спустя толпа эта расступилась, чтобы дать дорогу Анне, которая, увидев из своего окна, что Геля куда-то повели, немедленно спустилась вниз, чтобы узнать, в чем дело; вслед за ней вошел и ее паж Френсис. Констебль велел подать перо и бумагу и приказал одному из присутствующих сесть и записывать все показания свидетелей, чтобы придать всему делу законный вид.