— Ты, как всегда, оптимист, Антонио, — хлопнул Сергей приятеля по плечу. — Тебе никто не в состоянии испортить настроение. В этот момент в зале появился посыльный с билетом. Сергей наспех попрощался с друзьями, подхватил сумку и поспешил к окошку паспортного контроля. Забрав паспорт и пройдя границу, обернулся, еще раз махнул рукой друзьям и скорым шагом направился вниз, к залу регистрации, где у стойки уже выстроились в очередь пассажиры рейса sr 0031\15 Вена — Женева.
Я уже направился на посадку, когда зазвонил мой сотовый телефон. Ответив, я услышал голос жены одного своего друга. «Сережа. Я видела тебя во сне, сон нехороший», — сказала она. Тут посадка на самолет идет, из-за кутерьмы с билетом нервы на пределе. А мне сон собираются рассказывать. Я сначала хотел сказать, что мне не до снов, но неловко было перебивать. «Приснилась мне башня с решеткой, а за решеткой — ты, — продолжала рассказывать моя знакомая. — Возле башни какая-то женщина. Я у нее спрашиваю, что Сергей делает в этой башне. Она отвечает, что туда его упрятали люди, которые хотят отнять его деньги. И женщина эта меня успокаивает — ты, мол, не волнуйся, денег у него не отнимут. Сережа, ты знаешь, я уже много раз убеждалась, что у меня сны вещие, не нравится мне этот сон, ох не нравится».
Ну, я ее выслушал и отправился в самолет. Недосуг мне было над снами размышлять. Полет из Вены в Женеву короткий, всего-то чуть больше часа. В дороге даже сосредоточиться не успеваешь. К тому же я все время думал об этом злополучном билете. У меня вообще-то хорошая память, я на нее никогда не жаловался. Точно ведь помнил, что положил билет в сумку и не доставал оттуда. Как он на столе оказался — ума не приложу. И то, что не мог вспомнить, меня и злило, и раздражало. Но, скорее всего, причиной этого раздражения было просто дурное предчувствие. Сейчас, конечно, можно сказать все что угодно. Но я на самом деле чувствовал, что не надо мне лететь в Женеву. Но и не лететь я не мог. Я ведь подал прошение предоставить мне вид на жительство в Швейцарии и утром следующего дня, то бишь 16 октября, должен был получить ответ на это прошение. Причем ответ, как мне сказали, положительный. И об этом, как я потом понял, знал не только я. Мои телефоны к тому времени уже прослушивались. Швейцарские полицейские понимали, что я прилечу не позднее вечера 15 октября, и меня уже ждали.
В аэропорту Куантрэн он протянул паспорт женщине в пограничной форме, и та привычно защелкала клавишами компьютера. Потом подняла глаза. Пристально посмотрела на Михайлова и попросила его немного подождать. Снова уткнулась в экран компьютера, потом позвонила по телефону, скороговоркой произнесла несколько фраз и, опять обращаясь к нему, сказала: