– И то, и другое! – Я едва сдержал тяжелый вздох. Что за день-то такой? Всем я нужен! – Что-то случилось?
– И да, и нет! – Горбылка смущенно потупилась. – Мы тут на досуге с Борюсиком поговорили. И все бы хорошо, вот только что-то я не могу понять: он меня любит или боится?
– И то, и другое. – Снова повторился я, в надежде, что Горбылка отстанет, но мой ответ ее почему-то взбесил.
– Если ты еще раз скажешь это – я тебя покусаю! – ощерилась она острыми иглами зубов.
– Хорошо! Отвечаю доходчиво: Борюсик тебя нежно любит, и уже все уши мне этим прожужжал.
– Тогда, почему замуж не зовет? – Еще больше вызверилась кобылка. – Я же ему намекала, объясняла, просила наконец!
– А потому что боится!
– Меня? Но… я же белая, красивая и пушистая!
– Это ты так считаешь! А для всех ты горбатая, ушастая и с зубами в три ряда! Как думаешь, тебя такую в роли жены он будет любить, или бояться?
Кобылка ненадолго задумалась, всхлипнула и бесшумно исчезла.
Здо-ро-во! Видимо, вместо кобылки завтра мы будем использовать в качестве перевозочного средства Афона. А куда деваться? Отвык я как-то от общения с девушками. И от того что правда, в некоторых случаях, им противопоказана.
Хорошо хоть Борьки рядом нет. Видимо, исполняет роль подушки для Афона и Захара в хижине. Что ж, уже хорошо. Расскажу ему обо всем завтра, а пока….
Я потер зеркальце.
– Вася, Васенька! Василиса!
– Феникс? – Послышался мне ее голос из затуманившейся глади зеркала. – Это ты?
Вместе с голосом пришло и изображение. Василиса, испуганно оглядываясь на дверь, подошла ближе и зашептала.
– Никитушка, поспеши, любимый! Пекельный уже через два дня свадьбу назначил. Ведьма придворная говорит, что привязал он меня простым приворотом, потому и не могу надолго уйти из замка. Не знаю, как, но…. Хотим с Глашей… – Вдруг ойкнув, она испуганно обернулась.
– Вася? Василиса!!! – Я снова потер стекло, но было поздно. Поверхность зеркальца пошла рябью, послышался стук и все исчезло. Напоследок мне показалось, что я услышал голос Пекельного.
От отчаяния я выругался. Да так, что из хижины вышел сонный Афон. Покосился на меня, на зеркальце в моей руке и понятливо вздохнул.
– Рассказывай…
Голос Ника раздался неожиданно, и так как я была у себя, на него снова настроился мой самовар. Вот только на этот раз все оказалось не так и не вовремя.
– С кем ты говоришь? – В комнату шагнул Пекельный.
Совершенно не вовремя!
– Ни с кем! – Я шагнула вперед, закрывая спиной самовар, где по-прежнему раздавался голос любимого.
– Вася? Василиса!!!
Как бы заставить его замолчать? И тут до меня дошло. Я изо всех сил толкнула самовар. Он с обреченным звоном упал за стол и голос Никиты смолк.