– Брось, Отто, я приеду через месяц или два. Подарки я всем привезу. Я так люблю ходить по магазинам! Но больше всего я соскучилась по театру и подругам, – она надула губки и теперь уж совсем капризным голосом продолжила тихо, как будто себе под нос, но так, чтобы все услышали: – Не можешь же ты заменить мне всё.
Гости разошлись, озадаченные её последней фразой и смущённые присутствием при семейной неурядице.
Они уже привыкли бывать у Бергов каждую субботу. К ней готовились. Старались прочесть что-нибудь интересное, быть в курсе событий, происходящих в мире и стране. Женщины изобретали интересные блюда, пекли пироги и пирожки, приносили соленья и варенья. Мужчины не отставали от своих жён: изобретали ликёры и наливки. Все вместе пели свои любимые песни. Иногда читали особенно понравившиеся рассказы, стихи, вспоминали свои посещения театра. Людмила во всём этом была главным притягательным центром. А что если она не захочет вернуться на прииск из Москвы? Очевидно, не такая дружная и любящая эта пара, какой до сих пор всем казалась.
* * *
Оставаться одному нестерпимо обидно, но дело требовало. И Берг заранее страдал от одиночества. Но ещё более он переживал от сознания собственной зависимости неизвестно от кого. Кто-то знает все его секреты и в любой момент может подвести черту. Сейчас он рад был бы не брать тот злополучный самородок, не брать в свой гостевой дом Романова и Близинского. Как он был самонадеян! Теперь он верил, что со временем всё тайное становится явным.
Начальник лагеря на просьбу Берга оставить ему этих двоих заключённых ответил просто кивком головы, даже не спрашивая. Но что за этим кроется? Что потребует он взамен? Может быть, в этом вопросе ему поможет Врангула? Ведь он жил в семье начальника лагеря. И кто такой, в конце концов, Врангула? И кто такой начальник лагеря? Почему человек, в общем культурный и образованный, мог согласиться на эту должность? Он объяснял это тем, что он был военным, а приказы не обсуждаются, они выполняются. Берг не приглашал на свои субботы начальника лагеря. Считал его человеком не своего круга. Сейчас он понял, что это его ошибка. Все вольные жители прииска старались быть в стороне от лагеря и его проблем. Лагерь был у них перед глазами. Но они как бы воздвигли внутренний барьер, за который не стремились заглянуть. Они внутренне отторгали лагерь и его охрану. Начальник лагеря это понимал и не стремился к сближению. По крайней мере, он никогда не проявлял видимого интереса к этим «светским раутам», как он про себя называл субботние сборища у начальника прииска. Пусть себе забавляются, а его жизнь сурова и непроста.