Госпожа Кранс вежливо и пространно, как истинная англичанка, беседовала c писательницей, также, не упоминая временной пропажи своей драгоценности. Вермюлер даже не удержалась и полюбопытствовала:
— Всё в порядке с вашим колье?
— Да. A что c ним могло случиться? — удивилась миссис Кранс c таким невинным видом, как будто никогда и не теряла его.
— Но ведь графа собираются обвинять в краже вашего "Голубого утра"! — упорствовала писательница.
— Разве? — снова удивилась госпожа Кранс. — Я уговорила шерифа не делать этого… Хотелось хоть немного облегчить жизнь этому милому молодому человеку!
„Уговорила шерифа… — скривилась Вермюлер и подумала. — Это шеф полиции тебя уговорил… Какая доброта: повесить три убийства на молодого человека за то, что он такой милый!“
— K тому же, я так не люблю все эти судебные процессы иразбирательства. Они меня расстраивают, — добавила Кранс.
Писательница вздохнула и поняла, что дальнейший разговор c этой женщиной бесполезен.
Прошло ещё два дня. Каждое утро Вермюлер бросалась в газетный киоск c жадностью голодной волчицы и скупала там все газеты на всех языках без разбора.
„K счастью, я родилась в Бельгии, a не в Испании, поэтому могу читать на разных языках, — гордо подумала женщина, раскрывая газету "Куранты". — Хотя на этот раз я, по-моему, переборщила: эта газета на русском языке!“.
Тем не менее, писательница старательно просмотрела и её, но кроме рекламы пяти¬звездочных гостиниц и люксовых магазинов Кордивьехи читателям ничего не предлагали.
Переворошив международные издания, Вермюлер принялась за местную прессу. Это занятие занимало y неё несколько часов. Женщина "впивалась", как вампир, в каждую газетную статью.
Через десять минут ей становилось ясно: имеет ли она отношение к интересующему её вопросу или нет. K сожалению, обычно оказывалось, что имеет, потому что интересовали писательницу очень многие вещи: убийства, конечно, само собой, a также всё, что могло быть связано c мэрией и полицией Кордивьехи, клиникой её "дорогого друга" и ещё много чего.
Детальные описания убийств в газетных статьях уступили место более прозаичным вопросам: „Кому достанется наследство старика Коненса?“, „Светит ли графу Орлоффу смертная казнь?“ и так далее.
Естественно, судебный процесс освещался на первых страницах газет, и Вермюлер перечитывала их по несколько раз. Получалось, что молодой граф, точнее молодой человек, выдававший себя за графа, чтобы заполучить сердце белокурой красавицы, узнав, что его невеста собирается оставить его ради супербогатого старика Коненса, убивает его, потом её, а потом…