– Таких, как я бедолаг немало скопилось в локации Элеадун, – продолжал Горгот. – Мы готовы были на что угодно, лишь бы снова превратиться в людей. Хвала Иерарху, случилась война. Она дала возможность отличиться. Живой Бог Элеадуна щедро вознаградил одного из своих верных слуг. У меня теперь есть три попытки, если дело не выгорит с первого раза. И вот я в Овиуме. Снова в теле орка. Смешно? Не слишком, поверь мне. Знаешь, почему Овиум, несмотря на все красоты, не популярен среди героев? Нет точек выхода, нельзя бродить туда – сюда. Каждое погружение – очень и очень надолго. А мне – плевать! Я привык. Путь в Реальность отрезан. Главное, что меня тут никто не знает. Дамочки и благородные сеньоры не воротят нос, когда я захожу в помещение – ах, чем это так неприятно запахло? Оскорбления… Браги развел четыре дуэли за один день. Меня бы размазали по стенке – ведь я новичок. Ничего. Пришлось сцепить зубы. Орку Горготу в свое время быстро растолковали, что значит «повиновение».
Ого. Штабс–капитану, кажется, не очень по нраву его нынешний статус. И прошлая жизнь в теле орка не дает покоя даже в прекрасном человеческом обличье. Ох, не случайно он подрядился к Франку в помощники. Великий Джорней! Он хочет остаться в Овиуме! В месте, где ему никто не припомнит старое.
В люк Зайца просунулась лохматая гномья голова:
– Мастер Гонзо! Доктор Франк просит вас подержать одну штучку.
Бедные мои зеленые пальчики!
Несмотря на почти круглосуточную работу, доктор Франк все равно выбился из графика. Мы должны были закончить монтаж силового агрегата за семь дней, а вместо этого провозились всю декаду. Остальные герои убивали время, как могли. Махор – в компании Дилморона. Таргон замордовал войска тренировками. Троглодиты спали с боевыми вилами в обнимку, я перестал видеть минотавров без топоров, а демоны не разлучались с глефами. Что касается меня, то бедняге Гонзо пришлось успевать везде. Мы, троглодиты, народ выносливый, но замначкара ехидно заметил, что прожилки на моем хвосте потемнели и позвоночные иглы торчат в разные стороны. Тревожные признаки. Ничего. Вот поеду на Зайце – отосплюсь! Отъемся свежих мышей и наведу такую красоту с шипами, что когда прибудем на Древо, все гладкокожие девчонки наперебой будут зазывать меня в брачные норы.
Наконец наступил долгожданный день показа или как объявил маэстро – «презентации». Мы собрались в Главном ангаре. Зверья набилось, куда не повернись – везде любопытные глаза. Вельможи напялили торжественные одежды, а Махор заставил горничного побрить себя на лысо, и выглядел, словно очищенный от кожуры апельсин.