– Сверни пальто и сунь ему под голову.
Голос Джона доносился словно из туннеля.
Джеймс попытался открыть глаза, но правый заплыл полностью, а на левом удалось добиться только узкой щели, при этом полоска света, казавшегося невыносимо ярким, стала для него настоящим мучением. Голова казалась огромной, как арбуз.
Джеймс видел звезды. Настоящие звезды, которые висели в небе и покачивались, а потом удваивались и расплывались. Он закрыл один глаз, другой и так не открывался, и в голове закружилась темнота, ви́ски забурлило в желудке, земля накренилась. Он ворочался на охапке сена, пока едва не вывалился из телеги. Потом его вырвало через борт, и каждый позыв отдавался мучительной болью в ребрах.
– Наше солнышко очнулось, – сказал Джон с сиденья кучера.
Джеймс перекатился на спину. Голова его билась о дно пустой телеги, подскакивавшей на кочках, и каждый толчок ощущался как удар молотом по наковальне.
– Сядь. – Том поддержал его за плечи. – А тебе идет лиловый цвет, Джеймс.
Джеймс застонал и схватился рукой за ребра. Том ухмыльнулся и приложил носовой платок к разбитой губе; под его носом виднелись засохшие черные потеки крови.
– А с тобой что случилось? – прохрипел Джеймс.
– Упал на кулак Фланегану, – насмешливо бросил Джон.
Том рассмеялся и подмигнул, отчего разбитая губа снова разошлась.
– Не мог же я смотреть, как моего приятеля превращают в месиво.
Джеймсу показалось, что его сейчас опять стошнит.
– Я сам могу за себя постоять.
Джон засмеялся:
– Это да, по тебе видно.
– Хорошо, что Том у нас такой идиот. Это он спас твою задницу, – добавил Уилл. – Приходим мы из конторы, а тут Том, из которого кровь хлещет, как из лопнувшего водопровода, обхватил руками Фланегана и Беркшира и дурным голосом поет им в ухо.
В подтверждение своей смекалки Том, напрочь лишенный слуха, прогудел:
– На холмах и долинах зреют гроздья лозы, из которых фонтаном бьет вино чище слезы… Так осушим же чаши за нас с тобой, Австралия!
Он шутливым жестом прижал одну руку к сердцу, а вторую положил Джеймсу на плечо, и тот, несмотря на боль, не смог сдержать кривую улыбку.
– Вот видишь! Ирландцы просто не могут злиться, когда им начинает петь пьяный. Даже такой тупица, как Фланеган.
Через несколько часов, уже при полной луне, телега заехала во двор их дома. Джеймс держался руками за голову, чтобы она не лопнула. Джон остановил лошадей и взглянул на свет в окне.
– Ну что, идем?
Братья потащили Джеймса к дому. Джон распахнул дверь ударом ноги, и она громко захлопнулась за ними. Младшие сидели за столом и ели. Но вот они увидели Джеймса, и ложки застыли в воздухе. Грейси испуганно вскрикнула. Миссис Шелби повернулась от плиты и застыла на месте.