Джеймс добрел до библиотеки и упал там на диван. Из угла вдруг послышалось прерывистое дыхание, и, обернувшись, он увидел всхлипывающую Шарлотту.
– Почему они побили тебя, Джеймси? – спросила она, и подбородок ее задрожал.
Ее слезы обожгли ему сердце.
– Я вел себя как идиот. В этом никто не виноват, только я сам.
Маленькая девочка нахмурилась так сильно, что ее личико перекосилось.
– Я испугалась, когда увидела тебя. По-настоящему испугалась. Я боялась, что ты умер.
В душе его, словно спичка, вспыхнуло чувство стыда. Он посмотрел на свои ободранные руки и вдруг ясно и четко понял, в чем состоит его выбор, понял это глубоко, до мозга костей.
В комнату вошли Джон и Уилл.
– Давай, милая, в постель.
Шарлотта тут же ушла.
– Мама одна? – спросил Уилл.
Джеймс кивнул, и они отправились в кухню.
Джеймс лежал в темноте на диване, и в голове у него наряду с болью пульсировали слова, сказанные миссис Шелби. Из кухни доносились приглушенные голоса, но разобрать что-то было невозможно. В основном говорил Джон, а Уилл подключался только время от времени. Миссис Шелби вообще слышно не было.
Раздался шум отодвигаемых стульев, скрипнула дверь кухни, и послышались тяжелые шаги Джона и Уилла, уходивших по коридору к себе в комнату. После этого дом надолго погрузился в тишину. Наконец снова отодвинулся стул и послышались осторожные шаги по ковру. Свет ламп в коридоре стал тусклым, а потом погас. Скрипнули двери, и через окно библиотеки Джеймс увидел, что миссис Шелби вышла на залитую лунным светом веранду. Она без сил оперлась на перила, потом выпрямилась и прислонилась к столбу крыльца. Руки ее судорожно дернулись к лицу, шея под огненно-рыжей шапкой волос скорбно согнулась, широкие плечи поникли.
– Как долго нас не будет?
Леонора нарушила установившееся в машине молчание, но постаралась скрыть тоску по Питтсбургу. Она не могла не думать об оставленном госпитале и о солдатах, о том, как закатывали глаза медсестры, поворачиваясь к ней спиной: вот, мол, еще одна волонтерка из богатой семьи бросила свои обязанности, стоило только парню подмигнуть ей. Откуда им было знать, что выбора у нее не было?
– До тех пор, пока ваш дядя не уладит весь этот абсурд с призывом.
Лицо Алекса помрачнело, и снова наступило молчание.
Леонора подалась вперед, наблюдая за изменяющимся ландшафтом. За стеклом «роллс-ройса» раскинулся пейзаж большого города – Нью-Йорк-Сити.
Алекс взглянул на себя в боковое зеркало и поправил галстук.
Шофер припарковал автомобиль под аркой построенного из известняка отеля, наклонный навес которого напоминал металлический язык, лижущий воздух. Алекс кивнул швейцару, в то время как группа молодых людей в застегнутых на все пуговицы курточках и шапочках на завязках бросилась за их багажом. Затем он уверенно провел Леонору под громадной люстрой, похожей на сияющий шар, и дальше вверх по широким ступеням лестницы.