– Не сейчас, – одними губами сказала она.
Оглянувшись на Тома, он увидел, что Алекс стоит к ним спиной. Не отрывая глаз от лица Леоноры, он потянулся через ее плечо за стоявшим на заднем сиденье чемоданом… и провел губами по ее щеке. От нее пахло духами. Он на мгновение коснулся ее талии, а потом вытащил чемодан из машины и отступил назад.
– Пойдем, Леонора! – крикнул Алекс, стоявший рядом с Томом. – Я умираю с голоду.
Леонора не смогла побороть морскую болезнь во время плавания по неспокойному океану, не смогла справиться с укачиванием при езде по бесконечным дорогам, и от этого лицо ее стало буквально зеленым. Сон слабо помогал преодолевать усталость и апатию. Каждый день она уходила на покой в самом начале вечера, а вставала, когда утро уже подходило к концу. И она знала причину этого. Она с невероятной радостью и леденящим ужасом понимала, что ее необычное состояние – тошнота и ощущение, будто кости вдруг стали мягкими, – связано вовсе не с долгим путешествием.
Они с Алексом сидели за столом друг напротив друга. Он рассеянно просматривал газету и что-то говорил о ценах на металл, долларах, рабочих. Голова ее была тяжелой, на лбу выступили капельки пота. От его монотонной речи ее мутило: желудок реагировал на это так же, как на дурной запах. К горлу подступила желчь, и Леонора поспешно прикрыла рот ладонью.
Алекс опустил газету и скорчил недовольную гримасу:
– Что с тобой происходит?
– Я неважно себя чувствую.
Желудок вновь сжало спазмом, и она бросилась к туалету, зацепив угол стола, отчего чайные чашки жалобно звякнули.
Через несколько минут Леонора вернулась. Лицо ее было белым как полотно, руки тряслись. От вида стоявшей на столе тарелки с яичницей ее начало тошнить с новой силой. Она прикрыла тарелку салфеткой и отодвинула от себя. Мередит подлила ей чаю.
– Тебе лучше? – спросил Алекс с полным ртом.
– Да, – солгала она.
Мередит поставила чайник на стол:
– Полагаю, уместно будет вас поздравить, да?
Внутри у Леоноры все оборвалось.
Алекс перестал жевать:
– Поздравить с чем?
– С ребеночком, конечно! У моей матери двенадцать детей. И уж я-то могу распознать беременную женщину!
Она подмигнула Леоноре и удалилась.
Подкравшийся страх потянулся, как проснувшийся кот, и Леонора защитным жестом прижала руки к животу.
Вилка Алекса зависла в воздухе. Брови его расправились, а складки на лбу смягчились.
– Это правда? – прошептал он.
– Я н-не знаю, – запинаясь, пробормотала она.
Словно в странном сне, Алекс приблизился к ней, опустился на колени и взволнованно сжал ее руки. Глаза его возбужденно блестели.