Ди была настолько тронута печальным рассказом Нэнси, что, придя домой, рассказала мне все и спросила:
— Билл, не можешь ли ты хоть чем-то помочь этому человеку?
— Что я могу? Если его доктор сказал, что надежды нет, то так оно и есть. Я не Бог.
— Но ведь ты уже не раз помогал людям, у которых не было надежды. В конце концов, ты мог бы просто поговорить с ним, поддержать его. Прошу тебя, позвони Нэнси и попроси их с Томом приехать к нам сегодня. Вот ее телефон.
— Ди протянула мне клочок бумаги с номером телефона.
— Но я же не знаю этих людей. Я не знаю, что говорить, — возражал я.
— Позвони, Билл, пожалуйста! Для тебя нет без выходных ситуаций.
Своей жене я никогда не мог отказать, поэтому позвонил и пригласил Тома и Нэнси к нам. Уже позже я узнал, что Ди не сомневалась в моем ответе и заранее предупредила Нэнси и Тома, чтобы они ждали моего звонка. Они появились ровно через 20 минут.
Том выглядел ужасно. При росте в б футов он весил не более ста фунтов. Дистрофия «съела» его мышцы: это был скелет, обтянутый кожей. В глубоко запавших глазах не было даже искорки жизни. С огромным трудом он поднимал ноги не более чем на дюйм. Следы от инъекций на руках не заживали, из них сочился гной. Его истощенный организм не в силах был даже оправиться от инъекции. Мне стало понятно, почему доктор решил, что Том не переживет операции.
Это был живой труп. Да что там, пожалуй, многие трупы выглядят и получше, чем бедняга Том. Мы расположились в гостиной. Ди приготовила чай. Я не имел ни малейшего представления о том, чем я могу помочь бедняге. Еще до встречи у меня теплилась надежда, что я мог бы облегчить положение Тома при помощи гипноза, но едва мы начали разговаривать, как эта надежда испарилась. От интоксикации Том почти совершенно оглох. Когда я сидел напротив него и кричал во весь голос, он с трудом мог расслышать отдельные слова. Что делать? Я не могу загипнотизировать человека, который абсолютно лишен слуха, и я никогда не слышал, чтобы кто-то впал в гипноз от записок. Как же быть?
Я расслабился, откинулся в кресле, вошел в измененное состояние сознания до уровня тета-ритма. Мысленно я послал космическому сознанию только одну просьбу: «Помоги!»
И помощь пришла мгновенно. Озарение сверкнуло в моем сознании как молния. Через секунду я уже знал, что делать. Признаюсь честно: я знал, что делать, но что все это значит — не понимал. Весь мой опыт подсказывал, что глупо обращаться к Высшему сознанию за подробными инструкциями. Оно сообщило, что делать, и этого вполне достаточно. Рассуждать в таких случаях бесполезно и глупо.