Это явно нечто, созданное чудовищным детским воображением. Конечно, более зрелое произведение, чем в прошлом году, когда было использовано содержимое его подгузников, но, несомненно, что-то подобное.
— Бабушка, бабушка. Я сделал кое-что. Для тебя, бабушка.
Кто бы сомневался, маленький дурачок!
— Бабушка, бабушка…
— Послушай, если ты пообещаешь больше не называть меня бабушкой, я дам тебе допить мой «Мартини».
Маленькое чудовище замерло, попав в ловушку волшебного слова «дать», что в грубом переводе на детский язык означало получить. Он был уже пресыщен ежедневными жертвоприношениями, обычными дарами волхвов. Игрушечные машинки с грохотом разбивались, плюшевые медвежата были жестоко растерзаны, маленький зоопарк, состоящий из дорогостоящих чучел животных, выпотрошен голыми руками, множество поучительных книг в твердых переплетах разорваны во время знакомства с такими понятиями, как великодушие и забота. Прибавьте к этому кучу бесполезных пластиковых предметов, засоряющих жизнь любого несовершеннолетнего существа, и огромное количество одежек для маленьких манекенов. Рубашечки для вытирания носиков, штанишки для списывания, носочки, чтобы прятать в них какашки, которые потом можно демонстрировать бабушке. Он мог гордиться тем, что ему дано все, что только может пожелать ребенок, даже больше.
Но никто не предлагал ему «Мартини». И никто, кроме бабушки, не мог превратить простое действие, обозначаемое словом «дать», в увлекательное деловое предприятие, в котором каждый из партнеров мог что-то дать и что-то получить.
Ребенок поднял носик, видимо ожидая от Бога какого-либо знака, затем сунул розовый пальчик в одну из черных дырок. Он рассматривал предложение со всех сторон, не собираясь заключать сделку, пока не решит окончательно, в чем его выгода. Когда он выдернул сопливый пальчик и широко раскрыл вечно голодный рот, его мордашка выражала восторг. Несомненно, показ чего-то и разговор, состоявшийся минутой раньше, интересовали его гораздо меньше, чем содержимое бокала с «Мартини». Он совсем забыл о том, что собирался продемонстрировать, с готовностью отдаваясь новой интригующей перспективе.
— Ладно, — сказал он и сунул палец в рот, скрепляя сделку.
— Ты маленький наглый педик, знаешь об этом? — Она сделала последний, большой глоток и опустила руку с бокалом.
Ребенок схватил высокий тонкий бокал обеими руками. Маленький гном овладел вожделенной чашей с живительным эликсиром. Он крепко сжимал ее, чтобы не расплескать последние капли драгоценного напитка.
— Это все мне?
— Да, милый. Это все тебе. — Взгляд, которым она одарила внука, можно было сравнить с тем, который мы бросаем на муравья, прежде чем наступить на него. — Неужели ты думаешь, что мне снова понадобится этот бокал после того, как ты обслюнявишь его своим грязным ртом?