Великолепная Софи (Хейер) - страница 139

моим!

– Конечно же неправильно! – сказала Софи. – Пожалуй, она бы рассердилась на тебя, так что мы должны поскорее вернуть его на место.

– Мне бы очень этого хотелось, но, боюсь, теперь ничего не получится. Я не знаю, что мне делать! Когда та лошадь проиграла, я готов был пустить себе пулю в лоб! Но не стал этого делать, потому что вопрос бы не решился, а вот скандал разгорелся бы нешуточный.

– Как хорошо, что ты рассказал мне обо всем! Я точно знаю, что ты должен сделать. Расскажи эту историю своему брату! Он, скорее всего, сильно отругает тебя, но зато, можешь быть уверен, поможет выпутаться из неприятностей.

– Вы его не знаете! Отругает, как же! Можете не сомневаться, что он заставит меня бросить Оксфорд и отправит в армию или что-нибудь в этом роде! Я испробую все, что смогу, прежде чем пойду к нему!

– Очень хорошо, тогда я одолжу тебе пятьсот фунтов, – сказала Софи.

Он покраснел до корней волос:

– Вы, конечно, важная персона, Софи, – нет, я хотел сказать, отличная девушка! Я чертовски благодарен вам и все такое, но, разумеется, не могу занимать у вас деньги! Нет-нет, пожалуйста, не настаивайте! Об этом не может быть и речи! Кроме того, вы не понимаете! Старый кровопийца заставил меня написать расписку, что деньги я взял под пятнадцать процентов в месяц!

– Боже милосердный, как ты мог согласиться на такие чудовищные условия?

– А что мне оставалось? Мне нужны были деньги, чтобы выплатить карточные долги, и я знал, что к «Говарду и Гиббсу» или в другую контору идти бесполезно, потому что они указали бы мне на дверь.

– Хьюберт, я совершенно уверена, что он не сможет получить с тебя ни пенни ссудного процента! По закону он не вправе требовать даже основную сумму! Позволь мне одолжить тебе пятьсот фунтов, отдай их ему и обяжи вернуть тебе расписку и перстень! Скажи ему, что если он не согласится взять их, то ему же будет хуже!

– А он пожалуется на меня в Оксфорд! Говорю вам, Софи, он редкий мошенник и постарается сделать все, чтобы навредить мне! Ведь он не просто ростовщик; собственно, я почти уверен, что таких называют скупщиками краденого или менялами. Более того, он наверняка откажется вернуть мне перстень; и даже если я привлеку его к ответственности, то просто продаст его, и дело с концом.

Хьюберт остался глух ко всем доводам Софи. Юноша явно боялся мистера Голдхэнгера, чего Софи не могла понять и поэтому решила, что над ним нависла угроза гораздо серьезнее той, в которой он ей признался. Она не стала докапываться до сути, поскольку почти не сомневалась в том, что ей она не покажется столь устрашающей. Вместо этого она спросила у кузена, что он намерен предпринять с целью выпутаться из неприятного положения, если не хочет ни обращаться к брату, ни взять деньги у нее. Ответ прозвучал весьма неопределенный, поскольку Хьюберт был еще достаточно молод, чтобы верить в своевременные чудеса. Он несколько раз повторил, что у него есть целый месяц до того, как ему придется предпринимать что-либо отчаянное, и, неохотно соглашаясь с тем, что ему, вероятно, в конце концов все-таки придется обратиться за помощью к брату, явно рассчитывал, что произойдет некое событие, которое избавит его от подобной необходимости. Попытавшись напустить на себя беззаботный вид, он даже стал умолять Софи не забивать себе голову подобной ерундой, и она, убедившись, что спорить с ним бесполезно, больше не стала ничего говорить.