Все чаще и чаще звучали нервные сигналы клаксонов от терявших терпение водителей. Странные люди с безумными глазами, которых Лара про себя окрестила «психами», добрели до пробки, после чего разделились на две группы. Первые так и преследовали не ставших дожидаться, когда же рассосется пробка, и решивших пройти до площади Лазарева пешком. Вторые же обратили все свое пристальное внимание на застрявших в автомобилях водителей и пассажиров, приникая к стеклам и елозя руками по единственной преграде, отделяющих их от ненормальных, вызывающих одним своим видом приступ животного ужаса. И это было отнюдь не иносказательное выражение – от одного взгляда в глаза взбесившихся людей Ларису кидало то в жар, то в холод, а живот начинало сводить от спазм.
Некоторые из пассажиров и водителей пытались отогнать «психов» от машин, выскакивали из них, пытались прогнать безумцев, но те не отступали, а наоборот, пытались цапнуть за руки или вообще за что-либо, до чего могли дотянуться. Лариса же для себя решила, что из машины не ногой. Внезапно Алька противно заверещала, когда один из «глазастых» приник к боковому стеклу и уставился на нее белёсыми буркалами, по-звериному щеря рот.
- Мама! Мама… - только и повторяла она, пальцами теребя замок ремня безопасности, пытаясь расстегнуть последний.
Лара глянула в ту сторону и нервно сжала руками махровый руль.
- Тихо!
- Ма-а-а-ма!!! – кричала девчонка, в ужасе пытаясь как можно дальше отстраниться от опасности.
- Да помолчи ты! Тихо! – рявкнула со всей силы Лара, которая была напугана не меньше, а то и больше дочери. Ведь к ее ужасу от увиденного прибавлялся еще и страх за своего ребенка. Но дочка совсем не слышала мать, дрожащими руками отстегивая ремень безопасности, крепко накрепко фиксировавший ее и не дававший ей дернуться с места.
- А-а-а-а! – верещала Алька, пока Лара хлестким ударом не залепила той звонкую пощечину, оставившую на нежной коже ярко-алый след от руки. Лариса чувствовала себя ужасно, ведь она никогда и пальцем не трогала дочь, даже если та в детстве и вела себя не самым лучшим образом. Но вот чтобы так… да по лицу… да и не за что, если уж откровенно говорить.
Но экзекуция помогла – девчонка замолчала, с удивлением и бесконечной обидой глядя на мать заплаканными глазами, на какое-то мгновение даже позабыв о маячившей в окне физиономии.
- Прости, пожалуйста… - застыдилась Лариса, в голове подбирая варианты, как бы скрыться от этого ужасного взгляда. – Так, слушай меня… На меня смотри, слышишь? Не смотри на него. На меня смотри!