Для того, чтобы покончить с подобным явлением, необходимо, чтобы по каждому более или менее сложному делу был выработан предварительный ориентировочный план. Конечно, на основании первоначального материала выработать такой план, который был бы во всех своих деталях застрахован от необходимости внесения тех или иных коррективов, невозможно. Пусть в процессе работы отпадут под ударами выяснившихся фактов некоторые легшие в основания плана предпосылки. Значение ориентировочного плана этим не умаляется; он с самого начала наметит приблизительные границы расследования, способы его, порядок и последовательность действий по делу следователя, он поможет осмыслить всю дальнейшую работу, связать ее единством продуманной идеи, положит конец указанной бессистемности, на почве которой неизбежен ряд упущений.
Первоначальное расследование заканчивается постановлением о направлении дела на прекращение за недостаточностью улик.
Вот оценка собранного по делу доказательственного материала следователем.
«Анализируя все вышеизложенное, приходится делать вывод, что возможно и убийство и самоубийство. За первое говорит: 1) трудно допустимо спокойное состояние лица умершей Ивановой и положение ее трупа, так как редкий самоубийца бывает настолько хладнокровен, что переживания не отражаются на чертах его лица и положении тела; 2) история с револьвером, который Иванова взяла для того, чтобы, любя мужа, спасти его; 3) недопустимая растерянность семь раз раненного в боях Иванова, допустившего вынести труп из сарая до прибытия следственных властей; 4) его скверная жизнь с женой, не соответствующей, по его словам, его умственному и идеологическому мировоззрению; 5) трудно допустить мысль, чтобы без всякого повода и душевного волнения Иванова, которая пережила ряд объяснений с Ивановым на почве его связи с другими женщинами и которая любила детей, могла покончить самоубийством; 6) представление Ивановым большого количества рекомендаций и других документов тоже говорит против него, так как указывает якобы на стремление выгородить себя; 7) отсутствие каких бы то ни было записок, тогда как большинство самоубийц их оставляет.
За самоубийство говорят только такие обстоятельства, как плохая семейная жизнь и покушение на самоубийство в Симферополе в 1923 г.
Смерть Ивановой остается неразгаданной, так как веских оснований и хотя бы косвенных улик, кроме предположений об убийстве, нет, так как в начале следствия было упущено самое основное — вскрытие трупа, которое могло бы дать возможность судить, умерла ли Иванова во время сна или нет — сделано не было».