– Это переворот? – вопрос задала Ольга Берг, Наталья только улыбнулась. «Туманно», рассеянно. Как-то так.
– Не знаю, право, – Генрих нашел стакан и вылил в него остатки старки. Вышло ровно полстакана. – Ну, вы, дамы, и пить!
Он поднес стакан ко рту и с некоторым неожиданно вспыхнувшим в душе ожесточением выцедил сквозь зубы все, сколько там ни было. Получилось мало, но не открывать же новую бутылку!
– А все-таки? – Наталья смотрела на него сквозь папиросный дым, глаза ее казались темными омутами. Глядеться в них было жутковато, но опасность притягивает. Что есть, то есть.
– Все очень сложно! – Генрих отставил пустой стакан и начал охлопывать карманы в поисках папирос, но, видно, или выкурил все, или оставил в салон-вагоне. – В полночь собрался Государственный совет.
– Сенаторы? – удивилась Ольга. По-видимому, она, как и многие ее сверстники, видели в членах Госсовета всего лишь «старых старичков».
– Парадокс в том, – объяснил Генрих, – что в отсутствие конституции Дума незаконна. Тем более, Дума второго созыва, – он и сам не знал, зачем озвучивает все эти скучные истины. От Ольги ничего уже, на самом деле, не зависело, она являлась лишь частью декора, а Наталья, как ему казалось, все это знает не хуже Комаровского. Редкого ума женщина, как выясняется, только сама еще не решила, чем ей руководствоваться в жизни, умом или чувствами.
– И что же господа сенаторы? – Надо же, и реплику подала как вовремя! Словно мысли читает, или того хуже – сама «надиктовывает».
– Господа сенаторы предложили Петру Константиновичу Рюрикову отречься от престола в пользу старшего в роду – Ивана Константиновича.
– Но он не согласился, – кивнула женщина и протянула ему папиросу. Длинные пальцы. Кажутся тонкими, но на самом деле кисти рук у Наталии крупные. Длинные и узкие, однако, если приглядеться и знать, на что смотреть, сразу видно – крепкие и сильные.
– Он бы согласился, – хотелось поднести эти пальцы к губам, однако не судьба. Не сейчас, не здесь, не в этой компании. – Лаговский не намерен уступать власть без боя. И следует признать, у него все еще есть шансы на успех.
– Гражданская война? – нахмурилась Ольга. Судя по всему, тема разговора действовала на капитан-лейтенанта не хуже нашатыря.
– Это навряд ли… – Генрих закурил. Не дурно было бы и выпить, но не стоило перегибать палку: бессонная ночь, длинный день, а он уже не восемнадцатилетний прапорщик. Все хорошо в меру и в подходящее время. – Пободаемся, разумеется, но не более двух-трех дней. Или они нас, или мы их, затягивать никто не станет.