– По необходимости должна вам подчиниться, если вы согласны сами служить мне проводником. Я верю, что вижу в вас одного из несчастных благородных шотландцев, взявшихся за оружие, как они говорят, для защиты свободы. Стечение обстоятельств привело меня к вам, и я теперь прошу вас только об одной милости: так как вы знаете этот край, проведите меня к английской границе. Будьте уверены, что, где бы я ни проходила, ваши тайные убежища, ваши засады останутся для меня невидимы, а если сумма денег, достаточная для выкупа знатного графа, поможет уладить дело, то эта сумма будет вам аккуратно выплачена. Кто бы вы ни были, не отказывайте мне. Вспомните, как приятно было бы вам, если бы ваши друзья и родные в подобных обстоятельствах встретили участие в английских рыцарях.
– Но оказывали ли они его? – сказал рыцарь еще более мрачным тоном. – Благоразумно ли, с вашей стороны, просить покровительства у человека, которого вы считаете настоящим шотландским рыцарем единственно по оригинальности и крайней бедности его костюма. Благоразумно ли напоминать мне, как английские лорды обращались с прелестнейшими девицами и дамами Шотландии? Разве клетки, служившие им тюрьмой, не висели на зубцах стен, чтобы каждый мог видеть самых благородных пленниц, даже королеву Шотландскую? Разве подобные воспоминания могут внушить шотландскому рыцарю сострадание к английской даме? Нет! Холодный и бесчувственный, как могила, которую я представляю, я не окажу вам никакой помощи в этом отчаянном положении.
– Не будьте столь бесчеловечны! Подобное поведение затемняет блеск вашей славы, которую вы приобрели мечом или копьем. Это значит решительно отказаться от чувства справедливости, которое заставляет защищать слабого против сильного. Это значило бы желать отомстить за оскорбление Эдуарду Плантагенету посредством оскорбления английских дам и девиц, которые не присутствуют в его советах и которые, может быть, не одобряют этих войн с Шотландией.
– Вы не отступитесь от своей просьбы, если я вам скажу, что покровительство мое может быть роковым для вас?
– Будьте уверены, что меня ничто не устрашает и что я, не колеблясь, прошу вас быть моим проводником. Может быть, вы знаете, кто я, и тогда вы можете судить, в состоянии ли сам Эдуард наказать меня.
– Каким образом я могу знать, кто вы и каково ваше положение? Действительно, оно должно быть замечательно, если вы можете удержать неумолимого Эдуарда или внушить ему какое-нибудь чувство справедливости или человечности. Всем знающим его известно, что вследствие обыкновенных обстоятельств он едва ли удержится от своих свирепых инстинктов. Но, как бы то ни было, сударыня, раз вы дама и требуете моей помощи, я должен заслужить ваше доверие. Для этого вы обязаны слушаться моих советов, которые скорее будут приказаниями. Это единственный способ быть вам полезным, и очень вероятно, что в нужную минуту я исчезну, как привидение, которое боится приближения дневного света.