Кажется, мое выступление понравилось Михайлову.
Кстати говоря, он был опытным партийным работником и пропагандистом. Начав трудовую биографию в 16 лет чернорабочим, Николай Александрович затем перешел на завод «Серп и Молот», где трудился вальцовщиком, потом вступил в ряды ВКП(б), стал писать статьи для заводской многотиражной газеты. С 1931 года он уже работал журналистом, сначала – в газете «Комсомольская правда», после того – в газете «Правда». На должность первого секретаря ЦК ВЛКСМ его выдвинули в 1938 году и говорили, что это выдвижение одобрил сам И.В. Сталин, который высоко ценил его организаторский талант и преданность делу построения социализма в одной, отдельно взятой стране.
Встреча закончилась вполне традиционно: вручением ценных подарков. Но ко мне Михайлов обратился с просьбой. Он сказал, что речь у меня литературная, правильная, голос громкий, материал (то есть события обороны) я знаю отлично, и потому он предлагает мне послезавтра поехать на митинг на завод «Компрессор», где надо будет так же просто, честно и образно рассказать молодым рабочим, как развивались события под Севастополем.
– Никогда не выступала на митингах и делать этого не умею, – ответила я.
– Людмила, не скромничайте. Я слушал вас с большим интересом.
– Ну, так то здесь, в кабинете…
– Ничего, привыкните. Задатки оратора у вас есть. Людям надо рассказывать об этой ужасной войне. Только рассказ должен обязательно быть оптимистичным…
Не скажу, что предложение Михайлова пришлось мне по душе. Однако, как многие из уцелевших в боях фронтовиков, я испытывала чувство вины перед теми своими однополчанами, кто сгинул в адском огне. Называя их имена снова и снова, я как будто возвращала этих героев из небытия. Ведь те, о ком помнит народ, на самом деле живы…
На службе дела тоже складывались неплохо. Посетив городскую комендатуру, я получила там талоны на сухой паек и на поселение в общежитие Наркомата обороны на улице Стромынка. Там мне выделили комнату в 16 квадратных метров. Затем я представилась новому начальству в 32-й гвардейской дивизии ВДВ. Меня направили в учебный центр снайпером-инструктором. В моем подчинении находилась группа из тридцати солдат, уже отобранных в подразделениях дивизии по результатам стрельб в учебном отряде. Предстояло в течение месяца обучать их основным приемам меткой стрельбы, читать краткий курс баллистики и маскировки на местности, три раза в неделю проводить занятия на стрельбище, расположенном на территории центра.
При всем при том в большом городе Москве я была совершенно одна. Никаких родственников, друзей, знакомых. Лишь встречи с Михайловым случались более или менее регулярно. Приходилось вместе с ним, на его машине, с его шофером выезжать на разные общественные мероприятия. Николай Александрович уже не скрывал своей симпатии ко мне. Только меня это вовсе не радовало. Я жила воспоминаниями о погибшем супруге. В моем сердце никто не мог стать вровень с милым, незабвенным Леней, лежавшем на Братском кладбище в захваченном врагами Севастополе.