«Вальтер Р38», безусловно, являлся одним из лучших изделий германской военной промышленности времен Второй мировой войны. Он был компактным, простым в обращении и уходе, пригодным для выполнения самых разных задач. Пистолет отличало наличие надежного предохранителя. Кроме того, он действовал при мягком нажатии на спуск. Его спусковой механизм допускал стрельбу самовзводом и с предварительным взведением курка. Как потом выяснилось, капитан Безродный тоже положительно относился к «вальтерам».
В документах фашистского офицера удалось кое-что разобрать. Например, его имя, фамилию, дату рождения, места сражений, где майор участвовал. Боевой путь, увенчанный лаврами, пролегал по территории Чехословакии, Франции, Польши. Красивая белокурая женщина, обняв двух мальчиков-подростков, смотрела прямо в объектив фотоаппарата и улыбалась. На обороте карточки чернели четкие буквы: «Mein Herz! Mit Liebe, Annа…» Ее письмо, достаточно длинное, лежало здесь же. Прочитать его я не могла, лишь увидела, что майор написал жене ответ, но отправить его не успел.
«Да, дорогой мой барон Клемент-Карл-Людвиг фон Штейнгель, здесь вам не Франция. Русские без боя своих главных городов не сдают. Так что напрасно вы сюда заявились с танками и пушками…»– подумала я и спрятала вражеские бумаги в свою полевую сумку.
Вартанов и Седых соорудили настоящий стол на плоском камне, открыли консервные банки с сардинами, нарезали колбасу, по алюминиевым мискам, найденным на заимке, разлили суп, а в солдатские кружки – коньяк, разделив его по-братски, на семь порций. Леонид Буров предупредительно подал мне кружку, и бойцы, ожидая моего слова, замолчали.
– Отлично сработали, ребята! Чтоб нам всегда так везло, – сказала я.
Коньяк обожжет горло и согреет внутренности, чужая еда обострит вкус, а походный суп из концентратов, сваренный на открытом огне, покажется самым аппетитным в кругу людей, недавно переживших вместе с тобой смертельную опасность. Есть в таком застолье удивительное чувство единения, и я ценю его высоко. Недаром наши предки, разгромив недругов, пировали на поле боя. Братнину – большую чашу, наполненную вином или брагой, – передавали по кругу, и каждый мог смочить уста сладким напитком победы.
Битый час слушая наши тихие разговоры о том, кто и как стрелял, куда бежал, что интересного видел в краткие минуты схватки, Вартанов молчал, но вдруг возвысил голос. Старый егерь торжественно просил принять его в ряды снайперского взвода, обучить искусству меткой стрельбы, дабы он мог, как мы, уничтожать врага на этих позициях рядом со своим домом, рядом с могилами своих близких. Он говорил, что отныне сердце его успокоилось, а потому в благодарность за это он научит нас, смелых, удачливых, молодых солдат, жить и охотиться в крымскому лесу.