– Да нет, это я о тебе. Впрочем, и она хороша.
И тут мне в голову пришла одна мысль, от которой стало дурно. А что, если они сообщники?
– Алевтина была в курсе твоих планов?
Задавая этот вопрос, я понимал, что он в любом случае не признается, не выдаст Алевтину, даже если они сообщники, но по его реакции я бы понял, так это или не так.
– Да ты что?! – возмутился Анатолий, так искренне возмутился, что я сразу ему поверил. Слава богу, Алевтина не причастна.
– Ладно, проехали! Рассказывай дальше. На чем ты там остановился? Кажется, на том, как решил нагрянуть в ночное дежурство.
– Ну да. – Толик сделал глоток пива и продолжил свою исповедь. Его голос опять зазвучал спокойно, и даже строй речи изменился: – Я заранее выбрал этот день, хорошо подготовился. Но утром ко мне пришел Борька, у него трубу прорвало, а ему позарез нужно было попасть к своему психиатру. Попросил дождаться слесаря, дал ключ от квартиры. Мне нужно было на работу, да и совсем не до того. Но он так просил, что отказать я не мог. Потом пришел ты. Помнишь, я тебя еще за слесаря принял? – Толик рассмеялся. – А ты объяснил, что частный детектив, Борькин знакомый. Не знаю, что на меня тогда нашло, вообще-то я не такой, но тут разболтался, как баба, всю информацию про Борьку слил. Аж самому противно стало. Но потом, вечером, когда все это случилось, обрадовался, что все так сошлось. Это ты навел меня на мысль Борьку подставить.
– Я?! – От возмущения я подавился пивом, мне захотелось съездить Толику по морде, не знаю уж, как сдержался.
– Ну, не то, что ты, а наша встреча и разговор про Борьку. Если бы не это, мне бы не пришло в голову на него убийство свалить.
– Значит, убийство все-таки было! – подловил я Толика.
– Не было! – испугался он. – Я не это имел в виду. Я имел в виду, что подумают, что это убийство, – забормотал, совершенно сбившись, Толик.
– Не было убийства? – иезуитски ласковым тоном спросил я. – А что же было?
– Так я тебе говорю, сам он копыта откинул.
– То есть сам себе проломил голову? – так же ласково уточнил я.
– Ну да. – Толик задумчиво почесал подбородок. – Тут такая странная штука вышла. Я зашел в кабинет, Сотников сидел за компьютером, что-то настукивал, был весь в работе, так что не сразу меня заметил. Я к нему. Он быстренько закрыл файл и, знаешь, таким докторским строгим голосом спросил: «Кто вы такой и что вам здесь надо?» Не узнал, значит, или не захотел узнать. Ну, тут я вытаскиваю пистолет и навожу на него. «Заорешь, – говорю, – убью». Я думал слегка припугнуть и перейти к делу, а он струсил так, что чуть не обделался. Вскочил, за стол схватился, уронил Алькину фотку в рамке, потом бросился от меня к двери. Рожа бледная. Но дверь я закрыл, как вошел, и ключи в карман положил. Бежать ему было некуда, а кричать не посмел. Я за ним с пистолетом. Он от меня попятился, а сам все бледнее и бледнее становится. А потом говорит, что так и знал, что его сегодня убьют. Сам уже до стеллажа с папками допятился. Ну, я ему пистолетом в грудь ткнул и спрашиваю: «Что ты сделал с моим отцом?» Тут он и кувыркнулся.