– Ну а магазин оргтехники, куда ты пришел, тогда при чем?
– Ты что, совсем тупой? – взвился Борис, подскочив на кровати. – Именно там я встретил твоего брата, именно там его сфотографировал. Значит, где-то в этом месте и есть межвременной проход. Вот я и хотел это проверить.
– И что, проверил?
– Не получилось. Ты помешал. Так не вовремя появился. На какой-то момент я принял тебя за Стаса. – Борис улыбнулся. – Попробуй сам. Может, у тебя и получится. Главное, место, где это произошло впервые, мы знаем. Нужно лишь найти ту самую точку.
Я не стал рассказывать Борису, что за последние дни не раз побывал в том месте и, конечно, никакого Стаса не встретил. Зато на свою голову познакомился с Алевтиной. Но, может, дело в том, что я просто не нашел нужную точку? Мне было и смешно, и как-то не по себе. И жутко разболелась голова.
– Хорошо, я попытаюсь, – пообещал я Борису.
Мы еще немного поболтали, но уже о простых, нейтральных вещах, которые ни ему, ни мне не доставляли ни страданий, ни удовольствия, и я ушел. Близился обед. Да и мне пора было уже ехать в агентство.
Как только я вышел с территории больницы, понял, что разговор с Борисом оставил в душе какой-то мутный осадок. Пока Борис высказывал свои безумные идеи, я про себя посмеивался, но теперь почувствовал, что мне совсем не смешно. Я попытался разобраться в своих ощущениях, это оказалось непросто, слишком много их было: щекотная радость, надежда, досада, отчаяние. Из головы не выходила фраза Бориса: «Смог же я тогда его сфотографировать». Ну да, смог. Фото тридцатилетнего Стаса, как ни крути, оказалось в телефоне Бориса, а потом перекочевало на мой компьютер. Как долго я ломал голову над этой загадкой, но до сих пор не разгадал. А теория Стотланда о линейности времени все могла объяснить.
Да нет, бред! Перемещение во времени невозможно!
Но как тогда объяснить, что в видениях Полины Стас вспоминал будущее? То будущее, до которого он сам не дожил, но которое сбылось почти в точности, учитывая погрешности вмешательства? Откуда он мог его узнать, если не побывал в нем? Почему я так сопротивляюсь признанию очевидных фактов?
Потому что… Слишком фантастично все это звучит. Но, с другой стороны, что значит – «слишком фантастично»? Полинин дар тоже для кого-то из области фантастики, но ведь я его признаю. Я очевидец этого дара. А тут… И тут очевидец. Я сам своими глазами видел фотографию повзрослевшего Стаса. Так что мне мешает поверить в то, что однажды…
Я не смог выдержать своих предположений, в груди поднялась такая мощная волна радости, что чуть меня не смела. Я зажмурился, голова закружилась, меня качнуло. Пришлось остановиться. Открыв глаза, я обнаружил, что стою у проходной. Охранник смотрит на меня с веселым сочувствием: