Измучившись, я нажал на стрелку «назад», где на фото была Полина в шляпе, такая забавная. Отдохнул взглядом и снова вернулся к Стасу. Увеличил, чтобы рассмотреть в подробностях его лицо, затем уменьшил, чтобы увидеть его как бы со стороны, посмотреть, так сказать, объективным взглядом. Но ничего не изменилось. Это мой брат, без сомнения. Мой брат, погибший в возрасте восемнадцати лет. Которому здесь, на фотографии, забитой в память чужого телефона, тридцать.
– Почему ты не ложишься?
Я вздрогнул от Полининого голоса и судорожно прикрыл монитор двумя руками. И обругал себя идиотом.
– Скоро лягу. А ты почему проснулась? – Я повернулся к ней – лицо у нее было совершенно не заспанное. Неужели она о чем-то догадалась?
– Не знаю. Просто проснулась и почувствовала: что-то случилось.
– Ничего не случилось, – я постарался сказать это легким, беззаботным тоном, но вышло сердито и напряженно – Полина мне не поверила.
– Рассказывай! – потребовала она.
Ну как я мог ей это рассказать? Моя жена жила в счастливой уверенности, что ее муж – абсолютно нормальный человек. А теперь получается, что она заблуждалась. Да и я заблуждался на свой счет. Но дело, конечно, было не в этом.
Полина обняла меня сзади за шею, прикоснулась губами к затылку и так замерла. Не поворачиваясь, я погладил ее по руке – голой, теплой, невыносимо любимой руке – и чуть не разрыдался. Она поняла и обняла крепче, успокаивая, жалея, переполняясь состраданием.
– Рассказывай, – мягко-мягко повторила она, не отрывая губ от моего затылка – от этого слова звучали чуть-чуть шепеляво. – Я же знаю, что что-то произошло.
– Я тебя фотографировал, – начал я с не самого главного.
– Знаю. – Я почувствовал, что она улыбнулась. – Неужели ты думал, что я ничего не чувствовала?
– Прости.
– Простила. – Полина вздохнула и чуть-чуть от меня отстранилась. – Так что же случилось?
– Ты же знаешь, у меня сегодня увели телефон, – начал я опять не с самого главного – с самого главного никак не получалось начать.
– Ну да… И что?
– Борис одолжил мне свой старый. А там…
Я замолчал, не представляя, как все это рассказать. Совершенно ведь дикая история получается.
– У меня был брат, – предпринял я новую попытку и опять замолчал.
– Я помню, ты рассказывал, – каким-то осторожным и немного удивленным голосом – ведь эта тема в нашей семье табу – проговорила Полина. И добавила еще осторожней: – Младший брат Стас, года на четыре тебя моложе.
– Да. Он погиб в восемнадцатилетнем возрасте, и вот…
Я не знал, как продолжить. Голос сел, слова просто отказывались выговариваться. Полина тоже молчала, не зная, как мне помочь. Я откашлялся, но это не помогло.