– «Колокола» – для Стаса символ угрозы, опасности, – проговорил я, пытаясь рассуждать логически. – Если бы все было наоборот: он погиб бы в тридцать, а все события с Алевтиной происходили с ним в восемнадцать, можно было бы подумать, что «Колокола» всколыхнули эти воспоминания и подействовали как код. Знаешь, когда человека гипнотизируют и вводят в подсознание код: мелодию, символ или что-нибудь еще. Но как Стас мог вспомнить то, что с ним не происходило? Как он мог быть закодирован на будущее? Ведь все эти события действительно происходят, только без Стаса. Он погиб много лет назад, а я действую как бы вместо него. А если это все же мое будущее, то почему оно подействовало на его гибель? Почему «Колокола» толкнули на дорогу, «Колокола», связанные с событиями настоящего, нашего времени? Не сходится! Но…
Я замолчал, прокручивая в голове всю сцену гибели брата, восстанавливая ее поминутно: я стою в очереди у ларька, Стас под деревом слушает плеер, моя очередь подходит, я отвлекаюсь, покупая мороженое, слышу визг тормозов, крики, оборачиваюсь, бегу к дороге… Из выпавшего наушника слышатся «Колокола», они мешают, не дают услышать биение его сердца. А ведь Стас раньше не слышал «Black Sabbath». Он скинул папку с моей музыкой на плеер перед самым нашим выходом из дома. Пока мы гуляли, видимо, звучало что-то другое, а в тот момент как раз и зазвучали «Колокола». Символ угрозы, опасности из его не прожитого будущего. Из моего будущего. Нет, я тут ни при чем, я тут оказался случайно. Да нет же, нет! Я оказался вместо него. Потому что он погиб. Полина рассказывала, что в ее видениях мы работаем в агентстве втроем: я, она и Стас. Если бы он тогда не погиб, так бы и было. Да и все события в ее видениях почти совпадают. Там все так же, только лучше. Это как бы исправленная реальность: Стас жив, Полина здорова, мы с ней сейчас отдыхаем в Болгарии. Или наоборот, наша реальность испорченная, сломанная? Сломанная смертью Стаса? Он бы действительно ее спас, предотвратив аварию? Мы бы действительно улетели с Людочкой в Болгарию? Все это было бы, если бы Стас не погиб? Но почему он об этом знает, почему, умирая на дороге в восемнадцатилетнем возрасте, вспоминает это не сломанное будущее? Никакого объяснения у меня нет.
Я помог Полине закончить уборку. В углу у шкафа увидел записную книжку Стаса, завернул ее в полиэтиленовый пакет, унес из дому и спрятал в багажнике машины – его Полина никогда не открывает. Потом мы вместе готовили еду – то ли запоздалый обед, то ли ранний ужин. О событиях, вчерашних и сегодняшних, больше не говорили, вообще старались избегать опасных и неприятных тем.