Губы медленно двинулись к заветной цели.
– Ты так прекрасна! – Он сжал руками стройные бедра, покрыл поцелуями живот, смело двинулся вниз.
Селина испугалась.
– Нет!
– Позволь, любовь моя, – умоляюще пробормотал Тревор.
И она позволила.
Почувствовав согласие, он завладел запястьями и отважился продолжить путь.
Селина вскрикнула в болезненном экстазе, однако томительная, мучительно сладкая ласка уверенно набирала силу.
И вот наконец Тревор всем телом лег сверху, лишив возможности двигаться.
Он окончательно подчинил ее собственной воле и снова властно накрыл рот губами. Сейчас его вкус напомнил о земле, море и любовной игре. Селина снова с восторгом ощутила, что испытывает Тревор в минуты смелых прикосновений. Полное энергии, мощное тело пленило, обожгло невыразимым жаром, заставило сдаться на милость.
Быстро, порывисто дыша и бормоча бессвязные нежные слова, без конца целуя в губы, в глаза, в лоб, Тревор приподнял ее ногу на свое бедро.
– Открой глаза, Селина. – Настойчивая, больше похожая на приказ просьба, глухой, исполненный страсти голос… – Хочу, чтобы ты на меня смотрела.
В бездонных темных глазах горел огонь, сильнее которого природа никогда не знала. Мощь мужественной воли мгновенно, безусловно покорила.
Земля покачнулась и закружилась.
Тревор вошел медленно, с уверенностью не захватчика, но победителя. Горячая тугая плоть с готовностью приняла его и сомкнулась, даря неповторимое ощущение полноты и счастья.
Селина вскрикнула в исступленном восторге. Нерастраченный пыл молодости и любви вспыхнул, взорвался неутолимым стремлением к близости. Она прогнулась навстречу, прильнула, обхватила руками влажную спину и отдалась на волю первозданного ритма.
– Смотри в глаза, – повторил Тревор, требуя полной покорности и еще больше распаляя голод. – И говори, что чувствуешь. Не молчи, милая, хочу слышать твой голос.
Он ровно, ритмично двигался в ней, зажигая мириады крошечных искр. Селина срывающимся голосом рассказывала, как восхитительно все, что с ней происходит, а в ответ слышала, как она прекрасна, как желанна, как бесконечно дорога, – до тех пор, пока в сердце не родились единственно важные слова: «Я люблю тебя. Пожалуйста, люби меня».
Тревор на миг замер, вытащил из-под ее головы подушку, подложил под бедра и продолжил движение с новой силой. С каждым толчком и без того нестерпимое возбуждение нарастало, захлестывая и покоряя. И вдруг где-то глубоко внутри зародилась встречная волна. Селина вскрикнула, судорожно вздохнула и, безоговорочно уступая испепеляющей силе, в последний раз погрузилась в неведомую бездну.