Вечер прошел без происшествий… и без Тревора. Судя по всему, он не пожелал почтить родственников своим присутствием. Что ж, так даже лучше: под его испытующим взглядом вряд ли удалось бы сохранить спокойствие.
После обеда Джастин и Кэмерон проводили Селину домой. Кэмерон решил вернуться в отель вместе с отцом, так что Селина и Мари остались вдвоем. Уже пробило полночь, однако горничная, в сбившейся набок коричневой бархатной шляпке, когда-то подаренной Селиной, все еще прилежно таскала в гостиную чемоданы.
– Дорожные сундуки я все-таки отправила заранее, госпожа. Знаю, что вы не велели, но завтра в шесть утра было бы очень трудно погрузить сразу весь багаж и отправить в порт.
– Ты приняла правильное решение. Спасибо.
Обсуждение предстоящего отъезда заняло еще минут пятнадцать. Наконец, тяжело вздохнув, Селина объявила:
– Все, отправляйся спать. Ты выглядишь такой же усталой, какой я себя чувствую.
– А кто же вас разденет, госпожа? Позвольте хотя бы снять платье.
Селина покачала головой.
– Расстегни пуговицы на спине и расшнуруй корсет, а дальше справлюсь сама. Тебе нужно срочно лечь, а не то упадешь.
– Уверены, что сумеете? – усомнилась Мари и занялась пуговицами.
– Угу. – Селина зевнула и потянулась. – Если не возражаешь, оставлю вещи прямо на полу.
Мари расплела жемчуг в волосах и сняла ожерелье.
– Нисколько не возражаю. То, что не понадобится, утром уберу в последний чемодан. – С этими словами горничная ушла в служебную часть дома, где располагалась ее маленькая спальня.
Селина поднялась по лестнице в свою комнату. Закрыла дверь, прислонилась спиной и сложила руки на груди, стараясь успокоиться. Заправленная китовым жиром лампа бросала вокруг неровный мягкий свет. Последняя ночь в Новом Орлеане. Слезы могли пролиться в любую секунду, поэтому, не дав себе времени на раздумье, она начала сосредоточенно раздеваться и вскоре осталась в одной сорочке.
Неожиданно на каминной полке что-то блеснуло. Селина пригляделась и увидела ее… ту самую потерянную сережку! Схватила, внимательно осмотрела, чтобы убедиться, что не ошиблась, и бегом бросилась вниз и дальше по коридору, в комнату Мари. Остановилась у двери и прислушалась: словно мощный паровоз перед дальней дорогой, горничная громко храпела.
Опасаясь, что усталость вызовет приступ истерического смеха, и для надежности прикрыв рот ладонью, Селина поспешила уйти. Она торопливо поднялась по лестнице, открыла дверь спальни и с изумлением увидела Тревора: он сидел на кровати и широко улыбался.
Судя по прикрытым простыней бедрам и голым ногам, на нем не было ничего, кроме надетой набекрень капитанской фуражки.