Она подобрала последний локон, нашла ему должное место в прическе, закрепила, вытащила изо рта оставшиеся шпильки и уже внятно произнесла:
– Теперь займемся платьем.
Селина встала, подошла к большому зеркалу и скинула пеньюар.
– Если хотите знать мое мнение, – продолжила Мари начатый разговор, – то ей нужны были его деньги, а вовсе не он сам. Не очень-то она печалится сейчас, после его смерти. Да-да. Не успели похоронить беднягу, как она бросилась тратить состояние направо и налево.
– А она хороша собой?
– Ну-у… – с явным удовольствием протянула Мари, словно стараясь продлить вкус. – На мой взгляд, вполне симпатичная дамочка. Жаль только, что знает это, а потому не может произвести того впечатления, к которому стремится. Да и одевается совсем иначе, чем пристало вдове. Даже на похороны явилась с таким глубоким декольте, что при каждом наклоне можно было рассмотреть туфли. А наклонялась она в тот день не один раз.
Мари улыбнулась, а потом рассмеялась.
Ах, Селина не должна была смеяться вместе с Мари, но все же не смогла удержаться и тоже расхохоталась.
– Ты там была?
Блестя глазами и сияя белозубой улыбкой, Мари кивнула.
– Стойте смирно, мадам. Не крутитесь, а то не затяну тесемки на корсете. Поверьте: знаю, о чем говорю, потому что все мы ходили на похороны. Только Золя оставалась готовить для поминок. Мадам Бодерье все время лила слезы, а мужчины ее обнимали и уговаривали: «Ну-ну, не надо так плакать». И старались заглянуть в декольте… – Мари лукаво подмигнула, – чтобы посмотреть на туфли.
Селина снова засмеялась.
– Значит, она очень хорошенькая.
Мари подала платье.
– Хорошенькая, ничего не скажешь. Да и сложена недурно. Вот только выражение лица все портит.
– И что же это за выражение?
– Как будто только и ждет, когда что-нибудь воткнется между ног.
От внезапной грубой откровенности Селина на миг оторопела.
– Мари!
И тут же принялась неудержимо хохотать.
– Но до вашей красоты ей очень далеко, мадам.
Горничная расправила пышные рукава, показывая, что туалет завершен.
– Ну вот. Восхитительно.
– Спасибо за комплимент, Мари, вот только вряд ли я способна кого-то восхитить.
– Еще как! Посмотрите в зеркало.
Селина подошла ближе и остановилась, внимательно изучая темно-бирюзовое муаровое платье с прямоугольным вырезом – таким глубоким, что вряд ли удалось бы наклониться, не продемонстрировав окружающим туфли. Корсаж плотно облегал фигуру до талии и переходил в пышную юбку. В собранных на затылке локонах мерцала нитка жемчуга.
– О, платье и вправду чудесное.
В дверь постучали. Мари открыла, и в комнату заглянул Линдзи.