От изумления та на миг онемела, посмотрев сначала на Тревора, потом на Джастина и нахмурилась.
Тревор предостерегающе поднял руку.
– Боже мой, женщина! За кого ты меня принимаешь?
Его гнев испугал даже бесстрашную Мари.
– Тревор прав, – устало вздохнув, вступил в разговор мистер Андруз. – С его физической силой легче будет справиться, если вдруг снова начнется истерика. Помнишь, как однажды мы еле-еле совладали вдвоем? Если вдруг понадобится помощь, он тут же подоспеет, тем более что его комната расположена совсем близко. К тому же в доме полно гостей и завтра с раннего утра тебя ждет работа. А Тревор может спать хоть весь день.
Мари неодобрительно покачала головой, однако плотно закрыла окно и принялась старательно задергивать шторы.
– Лучше, чтобы молния светила как можно меньше. И не забудьте запереть дверь, чтобы не скрипела и не стучала от ветра. Все эти звуки ее очень пугают. – Она кивнула на кресло у камина. – Обычно придвигаю его к кровати и, когда требуется, беру ее за руку.
Мари пристально посмотрела на мужчин.
– Ах господи! Вы же совсем мокрые! Скорее переоденьтесь, а не то простудитесь насмерть! Сейчас принесу вам халат, мисчи Тревор. – Качая головой и что-то тихо бормоча, она вышла из комнаты.
– Слишком много говорит, особенно когда нервничает. Правда, пап?
Джастин слабо улыбнулся, понимая, что сын старается навести хотя бы хлипкую переправу через разделяющую их пропасть. Ничего не ответив, задумчиво посмотрел и коротко пожелал спокойной ночи.
А Тревор с надеждой подумал, что холод, возникший в отношениях после смерти матери, не вечен.
К тому времени как Мари вернулась с полотенцем и халатом в руках, Тревор уже развел в камине огонь, а теперь стоял по пояс голый и грел руки. Горничная бросила вещи на стул и поспешила к кровати, как будто хотела защитить госпожу от непристойного зрелища.
– Не переживай, она спит, – раздраженным шепотом произнес Тревор, схватил полотенце и принялся энергично вытирать волосы и руки. – Отвернись, пока переоденусь, или выйди.
Мари обиженно встала к нему спиной.
– Я, можно сказать, вас вырастила и успела насмотреться.
Тревор едва заметно улыбнулся, снял насквозь промокшие брюки и накинул халат.
– А я так ни разу и не поблагодарил тебя за бессонные ночи. Ты всегда меня ждала и придумывала самые невероятные оправдания поздним возвращениям.
Мари не потрудилась ответить, и господин распорядился:
– Можешь идти. Заодно забери мокрые вещи.
Она подошла к куче одежды, собрала, завернула в полотенце и молча направилась к двери.
– И все-таки почему?