– Какая жалость!.. А мой друг, тоже ученый, просил передать ему книги. И забрать те, которые были у профессора.
– Позвоните в полицию. Там все его вещи. Они отдадут ваши книги.
– Спасибо, – ответил Штирлиц, – я так и сделаю.
Он проехал по улице, где находилась явка. На окне стоял цветок – сигнал тревоги. Штирлиц все понял. «А я считал его трусом», – вспомнил он. Он вдруг представил себе, как профессор выбросился из окна – маленький, тщедушный и тихий человек. Он подумал: какой же ужас испытал он в свои последние секунды, если решился покончить с собой здесь, на свободе, вырвавшись из Германии. Конечно, за ним шло гестапо. Или они устроили ему самоубийство, поняв, что он будет молчать?..
15.3.1945 (18 часов 19 минут)
Как только Кэт с детьми уснула в номере отеля, Штирлиц, приняв две таблетки кофеина – он почти совсем не спал эти дни, – поехал, предварительно созвонившись, на встречу с пастором Шлагом.
Пастор спросил:
– Утром я не смел говорить о своих. А теперь я не могу не говорить о них: что с сестрой?
– Вы помните ее почерк?
– Конечно.
Он протянул пастору конверт. Шлаг прочитал маленькую записку: «Дорогой брат, спасибо за ту великодушную заботу, которую ты о нас проявил. Мы теперь живем в горах и не знаем, что такое ужас бомбежек. Мы живем в крестьянской семье, дети помогают ухаживать за коровами; мы сыты и чувствуем себя в полной безопасности. Молим Бога, чтобы несчастья, обрушившиеся на твою голову, скорее кончились. Твоя Анна».
– Какие несчастья? – спросил пастор. – О чем она?
– Мне пришлось сказать ей, что вы арестованы… Я был у нее не как Штирлиц, но как ваш прихожанин. Здесь адрес: когда все кончится, вы их найдете. Вот фотография – это вас должно убедить окончательно.
Штирлиц протянул пастору маленькое контактное фото: он сделал несколько кадров в горах, но было пасмурно, поэтому качество снимка было довольно посредственным. Пастор долго рассматривал фото, а после сказал:
– В общем-то, я верю вам даже и без этой фотографии… Что вы так осунулись?
– Бог его знает. Устал несколько. Ну? Какие еще новости?
– Новости есть, а вот дать им оценку я не в силах. Либо надо перестать верить всему миру, либо надо сделаться циником. Американцы начали переговоры с СС. Они поверили Гиммлеру.
– Какими вы располагаете данными? От кого вы их получили? Какие у вас есть документы? В противном случае, если вы пользуетесь лишь одними слухами, мы можем оказаться жертвами умело подстроенной лжи.
– Увы, – ответил пастор, – я бы очень хотел верить, что американцы не ведут переговоров с людьми Гиммлера. Но вы читали то, что я уже передал вам. А теперь это… – И он протянул Штирлицу несколько листков бумаги, исписанных убористым, округлым почерком.