В ответ Фомин услышал легкий смешок.
- Я знаю. У нас в Путятине побывал некто из областного управления… Об этом, Фома, знает весь город… Что же касается меня, то я бы охотно померялся силами с профессионалом. Я ведь тоже становлюсь профессионалом, но по-прежнему не подвержен шаблону. Только творчески, только собственными оригинальными методами - вот мой девиз…
Фомин понял, что никакой клятвы он от Киселя не дождется. Даже простого честного слова.
«Еще одна забота на мою голову! - уныло размышлял Фомин. - Придется чем-то его занять, отвлечь каким-то поручением… Но каким?…»
Фомин принялся перебирать в памяти мелкие происшествия, случившиеся за недавнее время. Ни одно из них не годилось. Потому что именно из пустяков Кисель умудряется сочинить что-нибудь сложное и запутанное.
«Никаких мелочей ему доверять нельзя, - сказал себе Фомин. - Но и ничего крупного, упаси бог! - добавил он, спохватившись. - С крупным Кисель такого натворит - век не расхлебаешь. Тогда что же остается? Не мелкое, не крупное и такое, чтобы Кисель увлекся и влез по уши…»
- Не мелкое и не крупное… - вслух произнес Фомин.
- Ты о чем? - полюбопытствовал Володя.
Фомин напустил на себя таинственность.
- Да так… Есть одно дело…
Заявление пенсионера Смирнова! Вот что можно подсунуть Киселю. Дело в самый раз. Не крупное, но и мелким не назовешь. Совершенно дурацкое дело. Полная белиберда и собачья чушь. И вполне во вкусе путятинского Эркюля Пуаро.
Заявление пенсионера Смирнова поступило к Фомину при обстоятельствах несколько диковинных, но вполне типичных для Путятина с его провинциальными нравами. Простые люди ничего не предпринимают спроста. Непременно с подходцем.
Фомин ходил в парикмахерскую на Пушкинской два раза в месяц, по пятницам после работы.
Он стригся всегда у добродушной и неповоротливой Татьяны Ивановны. В далекие детские годы его водил к ней строгий дед, признававший для себя и для внука единственную мужскую стрижку «бокс». Татьяна Ивановна обрабатывала Колькин затылок машинкой и оставляла впереди скромную челочку.
Потом он стал ходить в парикмахерскую самостоятельно и обзавелся чубом до бровей, чтобы иметь устрашающий вид.
В старших классах отпустил лохмы до плеч и обходил парикмахерскую за три версты. Но время от времени директор школы отсылал его из класса с категорическим приказом: «Нестриженым не возвращайся!» Добросердечная Татьяна Ивановна чуточку состригала концы волос - зато обильно прыскала одеколоном, что служило доказательством покорного выполнения директорского приказа.
Вернувшись в родной Путятин после долгого отсутствия, Фомин потряс Татьяну Ивановну молодцеватым видом, мундиром и погонами. Она и не надеялась, что он сядет в ее кресло. Все молодые путятинцы стриглись у нового мастера Люси, к Татьяне Ивановне ходили только старики и мелюзга. Однако Фомин сел в ее кресло. Татьяна Ивановна ужасно разволновалась и обкорнала его до безобразия. Это не помешало Фомину остаться ее верным клиентом, и она стригла его вполне удовлетворительно.