На базе у матросов появился общий любимец — пес, которого так и звали — Общий Любимец. И еще — Черныш. Признавал он только людей в военной форме, больше никого. Гражданских яростно облаивал. Что самое интересное — пес ел сырую рыбу. Будто кот. Хотя собаки сырую рыбу не едят. Общий Любимец мог часами сидеть, выжидая где-нибудь в кустах, когда появится достойная добыча. Мель хорошо прогревается солнцем, там любит резвиться разная молодь. А до «мух» этих, до молоди, очень охочи бывают и судак, и окунь, и жерех, и сом, даже крупная тарань, именуемая небрежно тарашкой, и та стремится полакомиться мальками. Поэтому на мели время от времени налетает вихрь, небольшие теплые заводи превращаются в гейзеры, из которых «мухи» выпрыгивают на берег, стараясь переждать налет, а потом вновь шлепаются в воду.
А Общий Любимец, как не раз замечал Никитин, сидит в кустах и терпеливо ждет, когда появится очередной «браток»-налетчик. С большим «братком» ему, конечно, не справиться, большой может и покусать пса, и в воду уволочь, — поэтому он ждет. Ему нужна подходящая «кандидатура».
Вот на мели, осторожно скребя пузом по песчаному дну и ощупывая пространство перед собой мордой, появляется «кандидатура» — пятнистая семидесятисантиметровая щука с узковытянутой головой, похожая на торпеду.
Общий Любимец бросается на щуку в тот момент, когда она, прижавшись к теплому песчаному дну, примерилась уже взвихрить клуб грязи и накинуть его на молодь. Славный это обед — скопище молоди. Но над кустами вдруг возникает черный лохматый шар и стремительно, по-коршуньи, пикирует в воду.
В воздух взвиваются блестящие брызги.
В последний миг щука делает стремительный бросок в сторону, уходя от накрывающего ее шара, но Общий Любимец оказывается проворнее. Он успевает одной лапой ударить щуку по голове, та свечкой взвивается в воздух, и тогда Черныш наносит ей удар второй лапой — более жесткий, прицельный, снизу, в набрякший огузок, провисший между жаберными крышками, щука плюхается в воду и, оглушенная, переворачивается вверх пузом.
Черныш совершает очередной прыжок, последний, и, ловко ухватив зубами рыбу за основание головы, шумно плескаясь, взбрыкивая задними лапами от радости, тащит «кандидатуру» на берег для разбирательства.
Всякий раз Общий Любимец аккуратно съедал свою добычу, ничего не оставлял, даже хребта, а потом бывал весел и сыт целый день…
Первая ворона тем временем приподнялась на осетре, стрельнула глазом в сторону сторожевика, будто из «орудья» пальнула, громко, во всю глотку, что-то проорала. Словно бы подала своей напарнице команду «Пли!». Вторая ворона также приподнялась и также гаркнула на сторожевик, отгоняя его от себя. Никитин в ответ лишь усмехнулся и расстегнул кобуру пистолета.