Золотой Палец был очень доволен и полковником, и «братками», в карман Оганесова потекли денежки с Канар. На один из швейцарских счетов.
«Быкам» из бывшего Союза на Канарах не смог противостоять никто.
А вот сейчас выяснилось, что за Голдфингером в течение нескольких лет следила СЕСИД — испанская спецслужба.
— СЕСИД, СЕСИД, — мрачно пробормотал Оганесов, — откуда же ты взялась, сука такая? Или взялся, не знаю, как будет правильно. А? — он сплюнул себе под ноги, медленно подвигал нижней челюстью.
Если бы это была не «безпека», не испанский КГБ, проклятый, он бы показал этой конторе, где раки зимуют и как в мае мяукают кошки, но со всесильной мадридской «конторой глубокого бурения» ему не сладить, до нее вообще не добраться, а если доберешься и ткнешь пальцем в ее резиновый бок, то незамедлительно объявится какая-нибудь кусачая гадость с ядовитой пастью либо сверху свалится здоровенный кирпич и тогда надо будет набирать вторую, третью, четвертую космическую скорость, чтобы успеть выскочить из-под него.
— Тьфу! — Оганесов вновь сплюнул себе под ноги.
А тут еще эти пограничники. Надо эту головную боль побыстрее выкурить из Астрахани…
Оганесов нажал на кнопку звонка. В двери неслышно появилась секретарша — худая, с резкими чертами лица Дина застыла в проеме словно немой вопрос.
— Карагана ко мне! — приказал Оганесов. — И Футболиста! — Он недовольно поморщился, будто на зуб ему попал камешек и вышелушил пломбу. — А то этот спортивный деятель заглянул ко мне с козлиным лицом и испарился, словно под репку ему перца сыпанули.
Слишком уж типичной была внешность у Игоря Ставского, настолько он походил на бывшего офсайдера, перешедшего на тренерскую работу, что все его звали Футболистом или Футбольным тренером. Несколько раз Оганесов собирался прогнать его, но каждый раз оставлял.
— Есть Карагана и Футболиста к вам, Георгий Арменович, — бесстрастным голосом проговорила Дина и исчезла за дверью.
Оганесов одобрительно хмыкнул: хорошее качество для секретарши — исчезать словно дух бестелесный.
Через несколько секунд Караган и Футболист навытяжку стояли в кабинете Оганесова, будто два сержанта перед полковником.
— Ну что там погранцы? — скрипучим голосом поинтересовался Оганесов.
— Колупаются, — красное лицо Карагана покраснело еще больше. Он тяжело переносил жару. — Два дня без электричества как минимум сидеть будут.
— Лучше два года, — пробурчал Оганесов.
— Могут и три дня просидеть, — добавил Караган, — такая перспектива у них тоже есть.
— Три дня без электричества — это, конечно, мура, пустячок, но пустячок приятный, — сменил гнев на милость Оганесов, уселся в кресло — он только что обнаружил, что все это время стоял. — Мелочами, пустячками их все время надо беспокоить. Кого-нибудь растворить в серной кислоте, подорвать причал, командиру устроить железнодорожную катастрофу, грузовик с моряками опрокинуть в овраг — все время должно что-нибудь происходить. Погранцы должны постоянно ощущать, что земля горит у них под ногами и будет гореть до тех пор, пока эти зеленозадые не уберутся отсюда. Понятно?