— Ну что будем делать? — Папугин двумя пальцами вытянул листок из папки, приподнял его.
— Я бы арестовал Никитина, да не могу пока, — контрразведчик вздохнул. — Вещдоков для ареста нет. Понаблюдаем за ним. Ребят из городской управы попрошу помочь. На чем-нибудь он обязательно проколется.
«Семьсот одиннадцатый», подремонтированный, подкрашенный, выглядел настоящим красавцем. Мослаков даже пощелкал языком от восхищения.
Сторожевик действительно выглядел настоящим красавцем на реке, где сновали разные чумазые корытца, купался в золотом солнечном свете, плыл, раздвигая узким хищным носом пространство, стремительный, изящный, опасный.
Хорошую машину все-таки соорудили в Питере, на Балтийском заводе. Быструю, с неплохим вооружением, способную вести борьбу и на море, и на суше и отбивать нападение с воздуха.
Перед отплытием капитан-лейтенанта встретил мичман Балашов, вскинул руку к седому виску:
— Разрешите доложить…
— Не надо, — Мослаков остановил его мягким движением, — и так все вижу…
Он прошелся по палубе, задержался у скорострельной пушки, приданной сторожевику для усиления, хотя и без того на «семьсот одиннадцатом» было достаточно стволов, любовно огладил теплую, нагретую ранним солнцем казенную часть, вновь поцокал языком. Палуба искрилась яркими цветными огнями, огни были рассыпаны по железу, будто песок, сияли дорого, дразнили взгляд — палубу недавно помыли, и теперь на ней высыхала вода.
Мичман вдруг жалобно сморщился одной половиной лица, словно бы у него внезапно заныл зуб, потом ногтем поддел с глаза слезу и стряхнул ее на палубу.
— Что-то случилось, Иван Сергеевич? — встревожился Мослаков.
— Случилось, Павел Александрович, — мичман вздохнул, — сегодня ночью Игорьку нашему… старшему лейтенанту Чубарову стало совсем худо. Утром его на самолете отправили в Москву, в голицинский госпиталь.
— Ох, господи! — удрученно пробормотал Мослаков. — Я об этом еще не слышал…
— Да разве у Киричука услышишь что когда? Ему бы только глотку драть на митингах, а как до дела доходит, так оказывается, что он зеленку от йода отличить не может. А уж что касается выписать рецепт на лекарство от гриппа или ангины, так он вообще за консультацией в Москву обращается, — мичман повернулся лицом к борту и отправил вдаль точный крохотный плевок.
Мослаков огляделся по сторонам, взгляд его сделался озабоченным.
— Иван Сергеевич, а где Овчинников?
— Здесь он. Не тревожьтесь. В машине сидит. Слышите, как выхлоп работает? Ни одного пустого пука в воздух не выходит, все — на винт.
Капитан-лейтенант улыбнулся: от чудной речи Балашова на душе потеплело, внутри родился свет, что-то шевельнулось, и Мослакову стало спокойно: это хорошо, что рядом будет находиться дядя Ваня Овчинников.