— Расскажи мне что-нибудь про Ивана Ивановича, — как-то попросил я Олега. — Это псевдоним генерала Ларионова, не так ли?
— А ты откуда знаешь?
— Вычислил!
Олег ненадолго задумался и спросил:
— По некрологу?
— Точно!
— Боюсь, все не так просто. По Ведомству он проходил, как Локтионов… Под этой фамилией генерал получал зарплату, общался с облагодетельствованными журналистами.
— Знаю…
— Хоронили его, как Ларионова. Виталия Игоревича. Так звали Верховного Папу друзья, знакомые, кстати, и тот генерал Т., о котором ты упоминал. Но я знаю чуть больше других — служил с его сыном в Псковской дивизии ВДВ.
— Вот это номер!
— От Кирилла — а он был твоим тезкой — я узнал, что его отец по каким-то причинам взял себе девичью фамилию жены. Чем конкретно занимался его родитель — парень не знал. В военном билете у него значилось отчество Витальевич, но парень вспоминал, что мама иногда забывалась и называла мужа ласково Юрчиком…
— Голову сломать можно!
— Точно! Впрочем, все эти хитросплетения имен не имеют решающего значения в нашей истории… Кирилл оказался прекрасным парнем, верным, надежным товарищем. Может, чуть мягкотелым для десантника. Не было в нем агрессивности и злобы, как у других. Но совсем не рохля. Сбить его с ног мог далеко не каждый. Драться он не любил, уходил с улыбкой от любых приемов, выскальзывал, как уж, но партнерам боли не причинял…
— Не занимался он в нашей школе. На Балхаше, слышал?
— Даже побывал. Но позже. А Кирилл… Нас призвали из Москвы в ноябре семьдесят восьмого. Подозреваю, батя посодействовал насчет его службы в десантуре. Я же туда добровольно рвался. Прыжки с парашютом, рукопашный бой, оружие — это все увлекало меня еще на гражданке. Уже тогда я писал рассказики про суперменов, наших и забугорных…
— А что? Самый ходовой товар. Но я что-то не помню…
— Это сейчас он ходовой. И то на спад пошел. А тогда их нигде не печатали, — мол, все не так и не похоже, быть не может, потому что не может быть. Ну, думаю, спецы, — и сам решил стать таким, как мои герои. А ВДВ для этого дела — самое подходящее место… Афганские события стали настоящей неожиданностью для всех, кроме Кирилла. В конце ноября 1979-го его батя приезжал в часть, как я понял, специально для того, чтобы спросить у сына, хочет он участвовать в боевых действиях или нет. Конечно, он ничего не конкретизировал, дат и географических названий не употреблял. Каков был ответ, ты догадаешься сам…
Не думал я, что мне еще раз придется услышать историю генеральского сына — с такой стороны…
— В середине декабря нас неожиданно перебросили на южную границу. «Скоро повоюем» — шепнул мне как-то Кирилл. Я недоумевал: с кем воевать-то? Китайцы вроде бы успокоились, а Америку, как потенциального противника, всерьез никто не принимал, хоть на политзанятиях солдатам усердно пытались внушить мысль, что наш враг номер один — империализм США. Безусые пацаны, мы интуитивно разбирались в политике почище идейно подкованных замполитов. Ну зачем, скажите, американцам нападать на нас, когда у них все есть? Воевать, чтобы утратить свое благосостояние — нет уж, извольте! Это за нашей голотой надо смотреть в оба, чтобы никакой агрессии не встругнули!