Стоит мне ненадолго отлучиться, как в камере начинают происходить перемены. Когда я вернулся с допроса, Мисютин насвистывал свою любимую мелодию, сидя перед телевизором. Самый настоящий «Сони», цветной, тридцать по диагонали, что еще надо для полного счастья?
Только взглянув на радужный экран, я почувствовал, насколько здесь, в тюрьме, соскучился по цвету! Тюрьма — поразительно, даже нарочито бесцветный мир. Такого бесцветья не было даже в самой зачуханной казарме…
Через несколько минут, насытив первый цветовой голод, я решил и дальше бороться с однообразием и спросил:
— Слышь, Барон, ты не мог попросить бы карты?
— Почему нет? — принял все за чистую монету напарник. — Зови вертухая!
— Чуть позже. Для начала новости посмотрим…
— «Нелепо жить воспоминаньями… Угу, угу, угу»… Ты в какие игры играешь, Тундра? — спросил Мисютин, когда выпуск новостей закончился и покатила реклама каких-то особо противных затычек.
— Ну, не в дурака, конечно…
— Бура, сёка, тринька?
— Нет. Преф, тысяча…
— Э, брат, я такое дело тоже уважаю. Только вдвоем неинтересно.
— Здесь ты не прав. Очень даже интересно. Два прикупа по две карты — и поехали. «Гусарик» называется. Такую тысчонку сбацаем — вовек не забудешь!
— Под интерес?
— Можно и так.
— Зови «вертухая»!
— Позже…
После аппетитной рекламы пошел специальный репортаж — показывали какую-то жуткую авиационную катастрофу. Обуглившиеся трупы, оторванные конечности…
Я перевел взгляд на сокамерника — и, к своему удивлению, заметил, что в холодных глазах Барона проскользнуло сострадание… Вот уж чего не ожидал — того не ожидал. Может и не такой конченый этот парень, может, не все потеряно в жизни для него?
— Тебя чего по следакам таскают? — спросил Мисютин.
— Все из-за пистолета, что у мента вырвал… Будь он неладен! — бросил я, надеясь, что моя интонация окажется убедительной.
— Да, брат, сперва надо думать, а потом делать…
— В другой раз лучше сразу лягу под пули!
— Это ты зря. Жизнь прекрасна. Кстати, ты мне ничего про свое житье-бытье так и не рассказал…
— Еще есть время.
— Да, пожалуй… Но я так понимаю, что ты или с ментовкой, или с властями в контрах?
Пора тебе заинтересоваться посильнее…
— Кому я нужен… Прошли времена, когда художниками лично генсеки занимались. К счастью, времена прошли вместе с генсеками… Нет, до меня только теперь дошло — следаки за меня ухватились из-за пистолета, на котором мои «пальчики» остались.
— И чего они так к этой волыне привязались, пояснить не желаешь? — спросил Барон с еще большим интересом.