– Вот у меня есть сведения, что вы способствовали связи Хлупина с женой Слепакова.
– Да не приведи Господи до такого! Чтобы я… способствовала? Мене делать, что ль, нечего? Буду я промеж жильцов такие дела устраивать! Энто всё чистая клевета!
– Но вы не станете отрицать, связь между ними была.
– Была али не была – подтвердить лично не могу, не наблюдала. Если чего и… так то ихнее дело, знать ничего не знаю. Вы у них, у самих, спрашивайте. Ох, бок чтой-то разболелся… – Кулькова состроила гримасу нестерпимого страдания, закрыла глаза и застонала. – Врача позовите-ка и сестру дежурную… Плохо мне стало…
Капитан Маслаченко поднялся, уступая место людям в белых халатах, и покинул больницу разочарованный.
Теперь, составляя отчет о расследовании ограбления магазина, он злился на себя, что не успел задержать покончившего с собой Слепакова. У того, конечно, немало накопилось всяких серьезных фактов по поводу Хлупина, Кульковой, «Салона аргентинских танцев» и феминистского клуба. Эти факты необходимо было привести в порядок, дающий логический смысл всему уголовному делу. А расследовать грабеж с оглушенным ночным сторожем «убойный» отдел нагрузили из-за обнаруженного там же тела замерзшей бомжихи, существа непонятного возраста и даже неопределимой расовой принадлежности. Своей чумазостью, слипшимися короткими волосами, распухшим ртом и приплюснутым носом она, скорее всего, сошла бы за африканку. И тоже – никаких наводящих на мотивацию фактов, ни одного свидетеля.
Послали Рытькова и прапорщика Минакова ходить по квартирам ближних домов, расспрашивать жильцов – не видел ли кто случайно хоть что-нибудь.
По внутреннему телефону позвонил майор.
– Маслаченко? – спросил Полимеев. – Здорово. Как отчет?
– Здрай жлай, Владимир Степанович, – полуофициально приветствовал начальника капитан. – Заканчиваю.
– Оставь пока отчет, зайди ко мне.
Маслаченко чертыхнулся, закрыл на ключ комнату, быстро пошел к кабинету Полимеева.
Идя по коридору, подумал насмешливо: «Сейчас бы помочь раскрыть дело с наркотиками по “Салону аргентинских танцев” да еще прихватить эту лесбиянскую “Лилию”, – и новый чин подполковнику Полимееву обеспечен, хотя это непосредственно не наша работа». Себе повышения ни за какие подвиги Маслаченко не ждал (капитана получил недавно), однако премию и официальную благодарность от генерала Карепанова – вполне. Но дело тяжелое и опасное. Как там Галя Михайлова? Не сгорела бы… хотя пока у нее всё в ажуре.
У полимеевского кабинета Маслаченко догнал только что подъехавший к управлению капитан Сидорин. Его грубоватое лицо, чаще всего выглядевшее усталым и раздраженным, сейчас просто перекосилось от совмещенного выражения разочарования и злости. Маслаченко поздоровался насколько мог приветливо, на «вы» и по имени-отчеству, хотя на погонах у него те же звездочки, что и у Сидорина. Но тот все-таки на семь лет старше и опытнейший опер. По служебному же росту – неудачник.