На другой день Морхинин объявил Тасе, что едет с ее двоюродным братом на рыбалку, на дальнее озеро. Тася взволновалась:
– Не утоните там, на озере-то… Не провалитесь в болото… Алеха, если с моим Валей что-нибудь случится, я тебя топором зарублю, знай.
– Да что ты, мать, психуешь, – солидно остановил Тасю Алексей Алексеич. – Я это озеро как свой двор знаю. Можешь не трепыхаться. Верну тебе твоего писателя целым и даже непокарябанным.
– И рыбы привезете?
– Вот насчет рыбы гарантий нет. Захочет она ловиться или не захочет, точно сказать не могу.
– Чтобы водки с собой не брать, – твердо предупредила Тася.
Надо сказать, она вела себя с деревенской родней очень строго. «А то с ними, только прояви интеллигентность, сразу на шею сядут». Это Тася внушала Морхинину и давала всем чувствовать, что они тут босота, а она хором руководит в московских церквах. Бабы и старушки перед ней благоговели, мужики уважительно покрякивали.
Раненько, чуть посветлело и туман стал рваться, обнажая нежную зелень деревьев, двое мужчин прошагали в резиновых сапогах к концу деревни. Здесь, в сарае, похожем на бесхозную развалюху, замаскированный, стыл в каплях росы ржавый «Москвич» черт-те какого года выпуска.
Алеха положил в багажник две штыковых лопаты, несколько пустых мешков из-под картошки и запасную канистру с бензином. Внутрь, на сиденья, кинул сверток: хлеб с вареной бараниной, соленые огурцы, малую бутылочку самогона и заряженную свинцовым «жаканом» берданку – на всякий случай.
Щелястые створки у ворот сарая тихо прикрыли. «Москвич» не спеша выехал. Кренясь в лужах и рытвинах, выбрался на проселок, изуродованный гусеничными следами трактора. Добираться предстояло километров пятьдесят, не меньше. Ехали просыпающимися, золотистыми от первых лучей, ничем не засеянными полями.
– Скажи мне честно, Валерьян, – хитро щуря глаза, говорил Алеха. – Вот ты поехал со мной рисковать свободой, а то и жизнью. А зачем тебе много денег? Что ты хочешь купить? Мебель? Квартиру? Дачу настоящую выстроить? Может, за границу слинять?
Морхинин только усмехался. Алеха продолжал настойчиво:
– Я прямо скажу. Если повезет, я куплю иномарку. «Шевроле» хочу иметь и кататься на ней по всем окрестностям. Ну, а ты – скажи: что хочешь купить?
– Да ничего особенного… Так, по хозяйству… – соврал Морхинин. – Всяких проблем хватает…
На самом деле он давно задумал издать стихотворный сборник на хорошей бумаге и в красивой обложке. Пять лет примерно он публиковал в газете у Лямченко подборки своих стихов. Конечно, о собственном творчестве у него сложилось, как ему казалось, непредвзятое мнение. Но имелись сведения, что признанные поэты их одобряли. Найти издательство, выпускающее не авангард, а традиционную поэзию, представлялось Морхинину невозможным. Следовательно, стихи надо было издавать на свои деньги.