Валерьян Александрович будто случайно сунул правую руку в карман (в левой был кейс) и, равнодушно отвернувшись, прошел за Аллой Константиновной. В ее кабинете он расписался в бухгалтерской ведомости, получил тщательно пересчитанные купюры, затем обратился с вопросом:
– Насколько вы увеличили мой гонорар в связи с инфляцией?
– Это не имеет значения… – быстро заговорила Алла Константиновна. – Расчеты с авторами входят в наши внутренние дела, – ее лицо и шея стали пятнистыми от волнения.
– Я не возьму разницу, которую вы должны будете отдать из своей зарплаты, – Морхинин принял надменный вид.
Алла Константиновна неожиданно успокоилась, потом улыбнулась. Улыбка смягчила ее напряженное лицо. Оно похорошело и помолодело на несколько лет.
– Да ладно вам, берите сколько дают, – Алла продолжала улыбаться.
«Ишь на левой щеке ямочка… И вполне приятные ухоженные зубки… – подумал ловелас Морхинин. – А уж телеса…»
– Берите, – повторила главный редактор. – Я тоже отсюда ухожу. Надоело… Расписывайтесь.
– Как же вы уйдете? – забеспокоился Валерьян Александрович. – Сейчас трудно найти работу в издательстве, я знаю.
– У меня отец директор большого издательства. Куда-нибудь меня приткнет. Подождите, я соберу свои вещи. Пойдемте вместе.
Они пошли по Беговой до метро и стали спускаться по эскалатору. Стоя ступенькой ниже, Морхинин неожиданно для самого себя осторожно обнял Аллу Константиновну и ощутил упругое сопротивление шарообразных грудей. Она опять густо покраснела и произнесла, будто глотая слюну, мешавшую говорить:
– Как вы вольно себя ведете, Валерьян Александрович… Я женщина одинокая, беззащитная…
– Я вам благодарен, что вы вступились за писателя и так стойко держались перед этим динозавром. Я слышал весь разговор из коридора. Дело даже не в деньгах, а в том, как смело и честно вы поступили.
– Ну, он уж совсем оборзел, – засмеялась бывшая главная редакторша. – Надо же хоть кому-нибудь ему об этом напомнить…
– Бесполезно. У этих людей отсутствует такое качество, как порядочность.
Когда они вышли на поверхность, Морхинин взял Аллу Константиновну под наполненный силой локоть и сказал:
– А возьму-ка я вон в том фирменном магазине бутылочку шампанского… Как вы к этому отнесетесь? Вы не против, надеюсь, отметить издание моего «Карпини»?
– Я не против, тем более… Вот видите этот большой дом с архитектурными излишествами? Я здесь живу в трехкомнатной квартире… с престарелой тетушкой. Но она сейчас на даче.
– Поразительно удачно судьба расположила все в этот день, – расплылся в улыбке бывший хорист.