– А ну вон отсюда, придурок! – крикнула она злобно. – Надевай штаны и выметайся, если хочешь жить! Я не шучу!
Блаженно постанывающая Алла оглянулась.
– Опять ты мне все испортила, Ирка, – сказала она с досадой. – Черт тебя принес! Мне этот мужчина нравится…
– Ты меня доведешь! – снова крикнула вошедшая резким птичьим голосом. – Я убью сейчас твоего хахаля, тебя… и себя…
Он постарался одеться скорее. Сумасшедшие глаза дамы в плаще и пистолет в ее трясущейся руке ему очень не нравились.
– Вы бы убрали пистолетик-то… Я уже ухожу… – буркнул Морхинин. – Спасибо за прием, Алла Константиновна, – все-таки заключил, уходя.
– Это моя школьная подруга Ирина чудит, – произнесла, словно в оправдание, главный редактор издательства «Крок-пресс».
– Не подруга, а любовница, – каким-то скрежещущим хрипом перебила хозяйку дама в плаще, все еще направляя пистолет на Морхинина.
Он вышел на лестничную площадку и, спустившись на четыре этажа, присел на ступеньку. «Ну и времена настали», – увидев в бане голого негра, сказала дочь персидского царя»… «В милицию заявить, что ли? – думал он, стараясь унять гнусную дрожь. – Только что мог получить пулю от лесбиянки, чего явно не хватало для завершения литературного успеха».
Попытка иронизировать при этаком убийственно-забавном положении не очень ему помогла. Чувствовал он себя прескверно. Наконец вышел из подъезда, потащился домой. Ругался по пути и сам себя попрекал: «Нет, брат, это тебе предупреждение, неуемный ты грешник, старый волокита… Есть у тебя Тасенька, хорошая, милая, заботливая. Вот и люби ее. Пора дурь-то из башки выбросить».
Несколько дней Морхинин раздаривал в Неформатной группе своего «Карпини». Потом настала очередь редакции газеты «Московская литература». Там Микола Лямченко собрал небольшое общество своих приятелей – прозаиков и поэтов, которых Морхинин поил водкой и самодовольно вручал им новый роман с дарственными надписями. После чего Лямченко провозгласил официально:
– Даю тебе рекомендацию в члены Союза писателей. Еще одну возьми у какого-нибудь мэтра – не у чиновника вроде нашего Лебедкина, а у настоящего писателя. Наведайся-ка к главреду журнала «Столица» Волосатову Сергею Ивановичу. Хороший писатель. Мужик культурный, да еще сидел за христианские убеждения. Из-за этой отсидки власть имущие его уважают как пострадавшего от тоталитаризма.
– Вообще-то кому нужно это членство? – сказал презрительно критик Селикатов. – Раньше была могущественная организация. Была литературная жизнь. Пусть под контролем идеологии, но все талантливое, яркое, неординарно обязательно отмечалось. Член Союза писателей имел массу льгот, издательство «Совпис» делало предпочтение для членов Союза… А ныне кроме чиновников, которые сдают оставшуюся площадь в аренду разным агентствам и устраивают творческую показуху, больше ни шиша, – Селикатов небрежно махнул рукой.