– Все я понимаю, Николай Тимофеевич. Только патронов у нас меньше, чем у них солдат. Когда пистолет давал, просил – не наделай глупостей! Выстрели ты – и жить нам с тобой час, от силы два.
– Они жгут детей, – Николай произнес это тихо, но в голосе слышалась упрямая правота, – а ты боишься…
– Детей уже не спасти. На войне всегда кто-то гибнет.
– Это не война.
– Не война, – снова вздохнул Каранелли. – Потому ты и должен отомстить, а не погибнуть.
Подполковник молчал, но француз, кажется, и не ожидал другой реакции.
– И не мечтай, князь, умереть тебе не дам раньше, чем две роты положишь. Лично.
Луи помолчал, потом проговорил, глядя на горящий амбар сузившимися глазами:
– Ты спрашивал, за кого я на этой войне? Я против тех, кто жжет детей.
Воцарившаяся пауза продолжалась, наверное, минуту. Данилов медленно обернулся.
– Даже если французы воюют за немцев?
Николай выжидательно смотрел прямо в глаза. Луи взгляда не отвел, но и ответил не сразу. Потому Данилов и поверил в искренность слов.
– Да. Если найдутся французы, которые жгут детей, то должны быть и те, которые мешают им это делать.
Дома вспыхивали одни за другим. Изба деда Василия пылала, как сухие дрова в печи. Немцы, погрузившись на танки и мотоциклы, отправлялись дальше. Они не могли знать, что Данилов и Каранелли не только уничтожили диверсионную группу, но и всполошили защитников моста. Командир дивизии, полковник Мишулин, выдвинул вдоль проселка последний резерв – батарею сорокапятимиллиметровых противотанковых пушек, которые замаскировали в кустах.
Огонь утих через час, и стало возможным подойти к дому. Самого деда Василия найти не удалось, потому что немцы, прежде чем поджечь дом, закинули его тело в сени. В огороде Каранелли нашел бутыль с самогоном – помнил, где оставил ее ночью. У крыльца догорающего дома Данилов подобрал припорошенную пеплом шашку.
Забравшись в глухое место в лесу, Луи осмотрел рану на руке Николая. Его очень удивило, что она уже покрылась тоненькой корочкой.
– Здоров ты, князь! – усмехнулся он. – На тебе все как в сказке заживает!
Француз промыл царапину самогоном и перебинтовал заново. Потом опробовал немецкий автомат.
Звуки боя, доносившиеся с тракта Красный – Гусино, постепенно удалялись в сторону Днепра.
– Переходить тракт здесь надо, к мосту не пойдем!
– Верно, ваше сиятельство. Хотя здесь, конечно, тоже не прогулка по Елисейским Полям.
– Не довелось, не знаю.
Данилов потихоньку приходил в себя после событий сегодняшнего дня.
– Ну по Марсовому полю.
– А ты бывал там?
– Было дело, вместе с Домиником, в восемьсот десятом году.