Дни приходили и уходили. Женщины – тоже. Только серая муть неудовлетворенности и раздражения продолжала окутывать сознание и душу сентябрьским туманом.
– Ты вспоминаешь? – Татьяна спустила ноги с кресла не поправив платья, и стройный мрамор объемно высветился в золотистом круге на темно-зеленом бархате обивки.
– Я хочу…
Проглотив остатки содержимого стакана и комок сомнений, я опустился на ковер рядом с креслом и провел пальцами по нежному абрису.
Дрожь была мгновенной и обоюдной. Ее – сладостная, моя – удивленная. Ее – от вожделения, моя – от холода! У человека не может быть такой холодной, обжигающей кожи! Даже у мертвеца!
Я резко отпрянул от кресла, но подняться с ковра уже не успел – липкая холодная масса рухнула на плечи и грудь, сдавила виски, оплела ноги и руки. Каждое движение давалось с великим трудом и сопровождалось отвратительным мокрым чмокающим звуком. Я все-таки встал на четвереньки и даже уцепился за стеллаж с книгами. Псевдокисель очень медленно, но все же стекал с меня, потому что уже потерял свою структурность, но знакомый и ласковый голос продолжал:
– Дурачок! Зачем же ты все испортил?.. Ведь ты же хотел!.. Быть рядом, быть всегда, быть…
– Эй-эй, котяра! – неожиданно рявкнул над ухом знакомый бас. – Ты куда это отправился?! Серый стал, не дышишь?..
– Все нормально, – я облегченно вздохнул и вытащил сигареты, но прикурить смог лишь со второго раза.
Берест некоторое время внимательно разглядывал мои мелко трясущиеся пальцы, потом – мятую, испуганную физиономию и наконец сделал единственно верный вывод:
– Опять?..
Я кивнул и сосредоточился на сигарете. Николай снова включил рацию.
– «Тюльпан», Вольского в Институте нет, домашний телефон не отвечает. Дачу проверять? Прием…
Берест посмотрел на меня, я отрицательно покачал головой.
– Не надо. Отбой, – буркнул Николай в микрофон.
– Холмс не ошибается, – изрек я, выстреливая недокуренную сигарету в форточку дверцы. – Двигай в Академгородок, командир, я знаю, где живет наш подопечный.
Берест только крякнул на этот пассаж и вдавил акселератор так, что буквально через двадцать минут звонок за шикарной под «шагрень» дверью пропел нам первые такты «Тореадора». Однако ответа не последовало. Мы переглянулись, и я повторил арию с тем же результатом. Бравый комиссар уже начал ехидно поглядывать, но тут меня осенило:
– Коля, ну-ка, рявкни по профессиональному! Наша интеллигенция до судорог боится служителей закона – это у нее наследственное.
– Да с чего ты взял, что он дома?! – не выдержал Берест. – Сегодня суббота: может, он на даче малину подвязывает?