С трассы ушли.
Когда мы в спецодежду переоделись и по лесу подтянулись на огонек, мне сразу Гойко Митич со своими индейцами вспомнился. Сильно хотелось на кураже заорать: «Повозки в круг!»
Встали ловко. Просмотр на все четыре стороны. Наверняка в каждой машине стволы лежат. Костров нет.
Парняга с портфелем как раз фуры обходил и с водилами базарил. Потом в свою «вольво» полез.
Вот и все. Фуры, даже самые комфортные, сортирами не оборудуют. Так что через час-два на улицу кто-нибудь и выскочит. Подкрались к тачке. Устроились каждый около своей двери, и давай ждать. Первым водила вышел. Леваша вырубил его, и мы нырнули в салон.
Паренек-экспедитор проснулся, да поздно — у мальчишки моего ножик, как у Рэмбо. Он его к глотке тому и приставил.
Договоренность была — базарю я. С прибалтийским акцентом. На рожах маски.
Ультиматум зачитываю, а от тесака Левановского глаз не могу отвести. Самому страшно становится.
Портфель так и обнаружился в тайнике под сиденьем. Паренек такому раскладу сильно удивился.
Вопросов не задавали. Требование одно — лежать! И сразу в закрома. Пускай меж собою позже разбираются, кто информацию слил.
Паренек, правда, именами покозырял немного, да и понял, что срать нам на их папашек. Угрожать не угрожал, а только попросил отписку воровскую оставить: мол, в портфеле она, но этот фокус его тоже не проканал. Некогда нам в сердобольность играть. А может, там и сюрприз какой имеется.
Вырубил его Леваша рукояткой ножика в висок, и ушли мы в темноту.
Чутье меня тогда не подвело. Я нащупал возле замка портфеля что-то вроде картошки. Открывать не стал, а распорол с другой стороны тесаком Левановским. Так и есть. Полезь я в горячке за отпиской этой, не сидеть бы мне сейчас здесь. Там наступательная граната оказалась настороже, и не зря. Денег живьем полтора миллиона рублей и векселей Сбербанка еще на три лимона. Но тогда не до этого было. Ноги уносили.
Затарились в Богучанах и отлеживались почти месяц. Когда приехали в Красноярск, все полагали, что нас уже нет. Мы ведь «без никому» отчалили. Потом разные ходоки являлись да гости нечаянные. Все присматривались, вынюхивали. Хвосты по делюге той искали.
Я тогда Леваше лишь пару соток из его доли отдал. Изображали для окружающих, что по крысовой отработали. А парнишка мой за пару недель гулянок снова пустой остался. Молодость.
Закончили воспоминания, и попер я домой, досье по свинорылому читать. Еду и сам думаю: «Что же там еще интересного имеется?» По всему выходит, непростой парняга. Тут и «Олимпстрой» тебе, и работа Москва — Иркутск. Шухер этот с несчастным случаем…