, а это значило, что сейчас она навалится на меня снова.
И раз уж я все равно не стал вставать и отряхиваться, я посмотрел наверх (ненавижу пропускать возможность узнать что-нибудь новенькое).
И там, в центре бури, я увидел лицо — вернее, маску, — и эта маска разглядывала меня. Конечно, это была проекция — огромная и явно не вещественная. Голова, покрытая капюшоном; глухая маска яркого кобальтового цвета[8] сильно напоминала хоккейную вратарскую: две вертикальные щели для дыхания, из которых валил дым, — на мой вкус, слишком претенциозно; ниже шел ряд беспорядочных отверстий, придающий маске выражение сардонической кривой ухмылки. До меня донесся приглушенный смех.
— Переигрываешь, приятель, — сказал я, привстал и вывесил между нами Логрус. — Годится, чтобы попугать девчонок на Хэллоуин[9], но мы-то с тобой взрослые дяди. Простое домино — и то было бы эффектней[10]…
— Ты сдвинул мой камень! — сказала маска.
— Из чистого любопытства, честное слово, — я принял непринужденную позу. — Было бы с чего поднимать такой шум… Это ты, Джасра? А то я…
Вновь раздался грохот — поначалу тихий, но все более нарастающий.
— Давай меняться, — сказал я. — Ты организуешь хорошую погоду, а я обещаю больше не сдвигать межу.
Сквозь рев набирающей ярость бури раздался смех.
— Поздно, — донесся ответ. — С тобой кончено. Разве что ты более крепкий орешек, чем кажешься с первого взгляда…
Какого черта! Опыт подсказывает, что в битвах не всегда побеждает самый сильный. Бывает, что поле боя остается и за хорошими парнями — мемуары-то обычно пишут победители… Я дразнил призрачную маску проекциями Логруса, пока не нащупал канал связи, по которому почти сразу вышел на источник. Не зная еще, что там, я ударил — прямо в этот канал, как будто пробил его энергетическим разрядом.
Раздался вопль. Маска исчезла, буря прекратилась, а я вскочил на ноги и бросился бежать. Когда то, по чему я ударил (чем бы оно ни было), придет в себя, я должен быть подальше от этой щели. Иначе меня могло разнести в пыль вместе с окружающими камушками.
Выбор был такой: или рвануть в Тень, или искать возможность форсированного отступления. Если колдун вздумает играть со мной в кошки-мышки, у него хватит мозгов проследить мой путь, когда я начну тасовать тени. Поэтому я выудил Козыри и сдал карту Рэндома. Затем зашел за следующий поворот — мне все равно пришлось бы остановиться, поскольку трещина сужалась и протиснуться еще дальше было невозможно. Я поднял карту и потянулся в нее.
Контакт последовал почти немедленно. Но едва изображение стало обретать реальность, я почувствовал, что меня засекли. Не было сомнений, что Немезида в синей маске вновь начала охоту.