Дмитрию было наплевать, что думал о нем друг. Как, в принципе, и все остальные в его компании. Жесткая дисциплина, введенная Негласным, помогала исключить внештатные ситуации. Только креативный отдел свободно чувствовал себя в этом плане. К ним Дмитрий предъявлял совсем другие требования и выжимал гениев до последней капли. Роман часто ругался, что текучка в этих отделах невообразимая, но сильные духом оставались. Естественный отбор. А вот Самохина выбивалась из общего коллектива. Ей бы не в бухгалтерии сидеть, а в творческом отделе. Там полно таких же чудаков.
Дмитрий никак не мог отмахнуться от видения раскачивающихся под столом ног. Просто наваждение какое-то. Как он ни старался сконцентрироваться на предстоящей встрече, но Роман своими разговорами возвращал его к воспоминаниям.
* * *
Войдя в бухгалтерию, я и предположить не могла, что встретят меня не так, как провожали. Всех словно прорвало. Прижав к двери, меня обступили и засыпали вопросами о Милом Боссе и о том, что нас связывает. Но потом всех отодвинула Марина Аркадьевна и тихо спросила:
– Ты знакомая Босса?
Испугавшись ее, такую строгую и, кажется, очень злую, я замотала головой.
– Тогда почему он за тобой пришел и позвал на обед? Да и на совещании обрадовался тебе как родной? Я думала, что Бродский опять врет, а оказывается, нет? Засланный казачок? Докладываешь о нас директорам?
– Нет, конечно, – выпалила я. Мне было даже страшно представить, что меня заставят делать подобное. Это кем же надо быть, чтобы «стучать»!
– Тогда что вы на обеде обсуждали? Нажаловалась на нас?
– Нет, – жалобно прошептала я и снова замотала головой. Мне тотчас захотелось научиться проходить сквозь стены, чтобы поскорее исчезнуть оттуда.
– Смотри у меня! – строго пригрозила она мне пальцем и отошла, оставив меня в оцеплении коллег.
– Если ты не его подружка, то кто? – решила уточнить Иринка, бухгалтер по материалам.
– Не знаю. Знакомая, наверное.
– А что вы делали на обеде? – не унимались девчонки.
Я пожала плечами, понимая, что, скорее всего, разочарую их.
– Ели.
У всех на лицах появилось одинаково недоуменное выражение, но зато дышать стало легче.
– Просто ели? И часто вы так едите? – спросила Мамаева. В отличие от других девочек, она была очень строга ко мне.
– Каждый день.
– Что?! – хором воскликнули все, включая вскочившую со своего кресла как ужаленную Марину Аркадьевну.
– А что такого? – не поняла я их воплей. – Они каждый день обедают в кафе, я тоже. Вот и познакомились.
– Это невероятно.
– Так просто.
– Да она глупая.
– Или врет.
Мне стало обидно. Они стояли и обсуждали меня, словно меня не было.