Наладив своего коня, Василий ненадолго уходил в дом и появлялся во всей красе. В кожаной коричневой куртке. Выбритый. Наодеколоненный так, что и у Тиуновых на усадьбе несло жасмином.
Широко расставив локти, Василий садился в седло, отталкивался ногами и выкатывался в проулок, а там, приподнимаясь в седле, давал шпоры своему горячему скакуну. Тот строптиво отвечал коротким ржанием и вдруг вставал на дыбы, срывался с места, выносил седока на главную улицу, а вслед раздавались долгий куриный стон и бабьи громкие пересуды.
— Невесту глядеть поехал! — кричала соседкам глухая железниковская бабка, день-деньской посиживавшая на лавочке у калитки. — Да рази таким треском да газом, прости господи, добрую девку приманишь?..
Приглянувшихся ему девчат Василий имел обыкновение прихватывать у магазина или у колхозного клуба себе за спину, на багажник, и катался напоказ парочкой по главной улице или уезжал на большое шоссе. В проулок, к дому, он девчат не привозил. Бабка загадала, что та, которую Василий привезет к дому, и станет его невестой.
Однажды Лешкин старший брат неизвестно с чего раздобрился и сказал Люське:
— Садись, горе ты мое, прокачу…
Люська влезла на багажник.
— Ну, держись! — подмигнул ей из-под чуба горячий карий глаз.
Мотоцикл качнулся, рявкнул, прыгнул вперед. Испуганная Люська влипла губами и носом в кожаную спину, а руки взмокли, удлинились, поползли друг другу навстречу и слепились в обхват переднего седока.
Она не видела, не спрашивала, где летал мотоцикл. Открыла глаза, когда земля под ней остановилась и перестала трястись. Увидела калитку Железниковых. Бабку на лавочке. Бабка из-под руки разглядывает, какую такую там невесту, слава тебе, господи, наконец-то привез Василий… А Люська прилипла к багажнику — и ни туда ни сюда, закостенела так, что руки не разжимались.
Из дому выскочил Лешка, злорадно захохотал:
— Гляди, Васька, как она за тебя ухватилась!
Люська еле сползла с багажника, ладошкой незаметно затерла мокрый след на кожаной спине. Лешке она ничего не ответила, даже дураком не обозвала. Из уважения к Василию. Железниковы все очень переживали за своего Лешку. Он был у них не то чтобы глупый или несмышленый, нет. Дома и на улице он соображал нормально. Но школьные науки сбивали Лешку с толку и очень часто шли ему лишь во вред. Особенно грамматика. Лешка доучился по русскому языку до того, что стал делать ошибки в самых простых словах. В диктанте вместо «узник» написал «уздник». Борис Николаевич его спросил, откуда взялась лишняя буква «д», а Лешка совершенно спокойно объяснил, что, согласно правилам грамматики, определял корень от слова «узда».